Он сглотнул и проследил за рукой мага, тот опять опустил вниз рычаг и большая часть волшебных шаров потухла.
– Ох уж мне эти жрецы, – выругался он, проводя сталкера в самый конец залы, –вообще не экономят запасы чужой силы.
– Твоя работа? – полюбопытствовал Гил, проходя мимо особенно крупного плафона, внутри которого играло всеми оттенками красного магическое пламя.
– Нет, это не работа магов, – махнул он рукой, – ну, то есть не совсем магов. Это алхимики и один чокнутый феромант придумали. Но эти их крошки не вечны, а расточительные жрецы считают, будто статуя Алрода должна бдеть за всем, что происходит в ритуальном зале денно и нощно и бдеть при полном освещении.
Только теперь Гил заметил в конце залы кумир их демиурга. Он буквально растворялся в лучах света, утопал в нём.
Сталкер приблизился и с интересом посмотрел на искусно вырезанное из камня изваяние. Но религиозного экстаза не ощутил. Скорее наоборот, ему сделалось неуютно. Свет волшебных шаров не казался уже таким чарующим, а скорее угнетал. Будто бы освещая и самого Гила, стоящего в непосредственной близости от кумира, он мог выявить его непричастность к этому миру, и самое непростительное – отсутствие раболепного поклонения Алроду.
Гил сделал шаг назад, непроизвольно скрестил на груди руки.
– Так я и думал, – протянул за его спиной Бастар. – Детство, проведённое в приюте Алрода, не повлияло на тебя – ты по-прежнему не считаешь его нашим владыкой.
– Считать кого-то владыкой и желать служить ему – не одно и то же, – отозвался сталкер.
– Возможно, – проговорил маг и подтолкнул Гила к маленькой, скрытой в стене двери. – Я увидел всё что хотел, теперь тебе пора готовиться к ритуалу.
– Какому ещё ритуалу? – насторожился Гил, оказавшись в помещении с дюжиной дверей.
– Фастред считает, что тебя нужно причастить – позволить побывать на обрядовом мероприятии. Самому тебе, конечно, в ритуалах участвовать не дадут, но я считаю, что и смотреть ты права не имеешь.
– Потому что не разделяю вашего религиозного фанатизма?
Ответом Гила не удостоили, просто втолкнули в одну из многочисленных дверей. Бастар даже заходить следом не стал, захлопнул дверь и провернул снаружи ключ. Сталкер опять оказался взаперти, только на этот раз в помещении без окон.
Он осмотрелся по сторонам. Простая жреческая келья с односпальной кроватью, образом Алрода под тряпичной занавесью и масляной лампадкой, да томиком священного писания на подушке.
«Жить можно», – решил Гил и прямо в обуви завалился на постель, спрятав писание под подушку.
Он не знал, как должен был готовиться к причащению, но полагал, что лично для себя самого лучшей подготовкой будет банальный отдых. А потому, прикрыв глаза, Гил почти сразу погрузился в сон.
Он мечтал о покое, об отдыхе без сновидческих терзаний, но это удел простых обывателей, ему же боги предрекли в своём сценарии некую роль, а потому нещадно пользовались его сталкерской способностью проникать в иные миры и преодолевать временные пространства.
Тело Гила лежало на узкой койке в крохотной келье, а его сознание вновь путешествовало в прошлое. Оно с лёгкостью пересекло заснеженные земли Кётена, задержавшись храме Амидат лишь на пару мгновений, и то для того, чтобы понять, что божества там уже нет, а её земное пристанище тоже похоронено под снегом.
Гилберт понял, что опоздал, что не увидит, как всё было. И стоило ему осознать это, как картины прошлого замелькали с ещё большей скоростью. Его закрутило в водовороте красок, звуков и запахов, но рассмотреть что-либо конкретное не было никакой возможности – время сжалось упругой пружиной, спрессовав историю времён. А потом эта самая пружина выстрелила, и сталкера выкинуло в пустоту, в вечное Ничто, из которого по преданию Создатель и сотворил все миры. Впрочем, насчёт того, что призрачные миры сотворил Создатель у Гила были сомнения.
