Не успел Оррик толком объяснить глупость неприятеля в своих мыслях, как поблизости заскрипел куст, за который в темноте зацепилась чья-то одежда. Ещё один куранг!
– Фаргил? – позвал приближавшийся варвар.
В критических ситуациях Оррик думал очень быстро. Нож появился в его правой руке, прежде чем затих первый подозрительный звук. Теперь он видел идущего куранга – пятно чуть более тёмного мрака на фоне деревьев, не более. Оррик мог метнуть нож и на таком близком расстоянии тот ударил бы с силой арбалетного болта – вот только и арбалетный болт редко убивает мгновенно. Даже если удастся выцелить глаз либо горло во мраке, тело всё равно может, скажем, свалиться в ближайший куст, с достаточным треском, чтобы это кто-нибудь услышал. Оррик мог сократить расстояние одним сверхчеловеческим рывком – только тоже не бесшумно.
Поэтому Оррик встал, вышел из-за дерева, показавшись курангу, промычал что-то неразборчиво-вопросительное. Уж если он видел его только как тёмный силуэт, то и куранг вряд ли мог видеть больше, по крайней мере, пока не окажется слишком близко.
– Фаргил? Ты никак с глузду двинулся, дрыхнешь что ли… – приятель покойного Фаргила неожиданно осёкся, видно заметил нечто подозрительное, но было уже слишком поздно. Оррик бросился вперёд со стремительностью и бесшумностью, которым позавидовала бы любая кошка, лезвие его ножа рассекло шею варвара, царапнув о позвоночник и оборвав любой предупреждающий крик на корню. Прежде чем невезучий куранг успел наделать шума хотя бы своим падением, Оррик обхватил его руками и осторожно опустил на землю. Провёл пальцами по своей одежде, на которую брызнула свежая кровь. Её запах мог почуять на расстоянии даже человек, если он был варваром, привычным к охоте на зверьё и других варваров. Но, к счастью, Оррик уже очистил эту сторону маленького неприятельского лагеря от часовых. Пора было действовать, пока ещё кто-нибудь не пошёл проверить посты.
*****
Даже после потерь на мосту, на каждого бойца в маленьком отряде Нельяны приходилось минимум по трое варваров, да и дваждырождённых у них по-прежнему было больше. Даже оказавшись застигнутыми врагом во сне, они имели бы шансы отбиться.
Не будь в числе нападавших Оррика. Как говорится, дваждырождённый на Детстве – по сути лишь очень одарённый и необычайно живучий смертный, дваждырождённый на Молодости – уже настоящий дваждырождённый. В хаосе ночного боя при свете полупотухших костров, больше слепящем, чем освещающем, среди мечущихся в панике людей и курангских лошадей, чьи привязи нападавшие порубили первым делом, Оррик был даже немного благодарен за многочисленность противников – меньше надо было сдерживать удары, опасаясь полоснуть своего. Он прошёл через весь вражеский стан дважды, оставляя позади себя убитых и умирающих. А задержался ненадолго лишь раз, когда рыжий дваждырождённый варвар могучего сложения успел перехватить пробившую его тело шпагу, прежде чем она вышла обратно, и почти снёс Оррику мечом пол-лица, пока он хватался за кинжал, чтобы вогнать здоровяку в глаз. Не удивительно, что уже очень скоро уцелевшие варвары начали разбегаться куда глаза глядят.
Но разбегались не все. Оррик увидел Нельяну, рубящуюся на мечах с предводителем вражеского отряда, узнаваемым даже без шлема и плаща. Надеть доспех у варвара времени не было, но и с одним лишь мечом и щитом он сейчас теснил княжну, которая в неверном свете казалась совсем ребёнком рядом со здоровенным избранным Кро-Кроаха. Один из мераньских юнцов нацелился всадить избранному в спину копьё, но его сбил с ног выскочивший как из ниоткуда куранг.
