Чужие игрушки. Часть 2 - страница 16
– Значит Лешка правильно рванул их тогда?
– Правильно. Не рванул бы, из нашего рейда никто кроме энкавэдешников не вернулся. А им бы с рук сошло. Они бы какую-нибудь сказочку придумали. А, наше командование перекрестилось. Одной заботой меньше. Бузотеры погибли, никаких ЧП нету.
– А, у ребята, помню, все же сомнения были. Сомневались, правильно Лешка энкавэдэшников рванул или нет. Но, Лешку никто не сдал. А знаешь почему Федор Петрович?
– Почему?
– Ловко он корректировал по радио огонь с колокольни.
Хромов усмехнулся:
– Да, пригодилась и нам с тобой тогда их радиостанция «Густав».
В сознание Хромов пришел уже в медсанбате. Пахло хлоркой и карболкой. Они не перебивали сладковатый запах крови и смерти. Над головой был брезент палатки. Рядом лежали раненые. Тишина прерывалась редкими стонами. По проходу сновали сестры и санитары. Проходивший, военврач с белом халате с пятнами крови на груди остановился и присел рядом:
– Пришел в себя герой. Хорошо, значит не пропали мои труды даром. Повезло вам батенька. Во всех смыслах повезло. С ранением повезло, с друзьями повезло. Да и мне повезло. Спасли ваши друзья и вам жизнь и еще нескольким раненым.
Устало удивился Хромов:
– Как спасли?
Военврач радостно ответил:
– Пришли кровь сдавать, Просто рвались дать вам свою кровь. Медсаниструктор привозила их по два-три человека. А, у нас тут с кровью большие проблемы, операций много. Ну, кровь, конечно не только вам досталась. Несколько человек еще с того света вытянуть удалось. Так что, счастливчик вы батенька. Посекло вас осколками часто, но не глубоко. Ну, осколки вам я почти все вынул. Может парочку мелких и не заметил. Простите. Работы много.
– Спасибо доктор.
– Выздоравливайте голубчик.
Через какое-то время Хромов попытался самостоятельно добраться до туалета. Кружилась голова. Но свежий воздух обрадовал. На третий день, после того как Федор Хромов пришел в себя, в палатку в сопровождении санитара вошли трое в шинелях и фуражках с голубыми тульями и малиновыми околышами. Прошли до середины палатки. Санитар ткнул пальцем в лежащего на матрасе раненого:
– Вот он.
Один из Энкавэдэшников скомандовал:
– Встать!
Санитар испуганно проговорил:
– Он без сознания. Тяжелое ранение.
Энкавэдэшник скороговоркой зачитал приговор и выстрелил в голову приговоренного. На лицах раненых был ужас. Федор Петрович сел на своей постели. Энкавэдэшник что-то тихо спросил у санитара. Санитар с ужасом на лице ткнул пальцем в Хромова. Энкавэдэшник направился к Федору Петровичу и бросил через плечо санитару:
– Этого уберите от сюда.
Энкавэдэшник с пистолетом в руке навис над Хромовым:
– Хромов Федор Петрович?
– Это я. Не надо здесь. Я смогу выйти. Сил хватит.
Энкавэдэшник усмехнулся, хмыкнул и стал убирать пистолет в кобуру.
Хромов вышел первым. Свет резанул глаза он прохрипел:
– Отойдем подальше, не стоит раненых волновать.
– Идите туда лейтенант, вас там ждут.
– Над плечом Хромова высунулась рука, указывавшая направление.
Там куда указывала рука на лавочке, положив локти на колени и склонив голову в фуражке с голубой тульей и малиновым околышем, сидел человек. Хромом пошатываясь пошел и остановился у лавочки. Сидящий поднял голову:
– Привет майор.
На Хромова смотрел особист. Федор Хромов вытянулся:
– Здравия желаю, Александр Яковлевич. Вы забыли, я не майор, я лейтенант.
– Да нет, Федор Петрович, майор. Подполковник сдержал слово, я наложил на его рапорт утвердительную резолюцию, все прошло гладко. Батальонный комиссар начал ерепениться. Я ему напомнил, что место комиссара на передовой, чтобы поднимать бойцов в бой и предложил поучаствовать в очередном контрударе. Спесь с него слетела, как с пива пена.