Сиамский кот, восседавший на табурете, меланхолично глядел то на нас, то на хозяйку небесно-лазурным взором.
– Так что, Фёдоровна? Тишку-то мы забираем?.. В хорошие руки кота отдаёшь, не сомневайся! Юлька – не обидит… Скажи, Юль?
И Зоя Ивановна ткнула меня локтем в бок.
– Нет, не обижу! Я животных очень люблю.
Фёдоровна взглянула на нас из-под широких, когда-то красиво очерченных густых бровей, и я увидала плескавшиеся в её глазах слёзы, готовые вот-вот вырваться из-под власти хозяйки и побежать по впалым морщинистым щекам.
– Чего варганишь-то? – Зоя Ивановна бесцеремонно сунула нос в кастрюлю. – Опять кашу геркулесовую… Ладно, Тишка, идём к бабе Зое на ручки.
И Зоя Ивановна так легко подняла на руки сиамского красавца, будто он ровным счётом ничего не весил.
– Спасибо, Фёдоровна, я позже к тебе опять загляну…
Провожать нас хозяйка не стала, и мы, не прощаясь, тихо прикрыли дверь.
…
– Ты, Юлька, глазами-то не лупай! Нормальная Фёдоровна бабка, подружка моя закадычная. Только вот беда – помирает… Рак у Фёдоровны, самой последней стадии. Боли страшенные, аж кожа трещит и по швам разъезжается. На одних обезболивающих живёт… А в больнице уже делать нечего, помирать-то дома охота! Вот теперь и не может ничего носить – ни платья, ни кофты, так и ходит по дому голышом, только фартук при гостях надевает… Говорит – «забери Тишку, чую помру на днях». А на кой мне второй кот в доме? Это же война за территорию! Да и пенсия у меня маленькая – этих бы оглоедов прокормить. Вот я и подумала…
– Вы всё правильно подумали, Зоя Ивановна.
Я погладила кота, и он вдруг взглянул на меня таким долгим, таким по-человечески понимающим пронзительным взглядом, что мне стало не по себе… И столько боли плескалось в этих глазах, что неожиданно для себя я уткнулась в кошачью шерсть и заплакала.
– Ничего, девонька, будем жить. – Зоя Ивановна ласково погладила меня по голове, поспешно открыла ключом дверь в свою квартиру. На пороге дома её уже ждали – кот Лёвка и пёс Артемон.
…
Пашка, как ребёнок, обрадовался появлению кота:
– Красавчик!.. Юлька, где ты его взяла?
– Соседка подарила. – Я неопределённо махнула рукой – мне не хотелось посвящать мужа в подробности. По крайней мере, сейчас…
– Только малохольный он какой-то, – Пашка вертел в руках кота, словно тот был игрушечным.
– Слушай, дай ему время привыкнуть! – я разозлилась на мужа.
– Ладно, ладно, пусть привыкает. Я – что? Ничего не имею против.
И хотя Тихона в дом принесла я, хозяином он выбрал для себя всё-таки Пашку.
Фёдоровну мы похоронили спустя несколько дней.
…
И вновь в Детском доме текучка кадров: вчера уволилась ночная няня, а на прошлой неделе – методист. Каждый из них унёс боль с собой, чтобы постараться начать новую жизнь, без горестей и страданий.
Впрочем, боль – она у всех разная. Вернее, боль одна и та же, только порог чувствительности у всех разный – у кого-то выше, у кого-то – ниже. И неизвестно ещё, который порог лучше…
Не успеваю снять в фойе обувь и переобуться в сменную, как вижу бегущих навстречу Сашку и Димку (так и не научилась отличать их друг от друга дальше расстояния вытянутой руки)
– Юливанна, у нас новенькая!
– Лена Степанова?
– Ага, сидит у себя в комнате, ни с кем не разговаривает.
– Ну, вы же понимаете – ей нужно привыкнуть… Раз уж встретили, тогда помогайте, джентльмены.
Димке отдаю сумочку, Сашке вручаю пальто…
– Юливанна, она и правда, какая-то дикая! – Оля говорит об этом преувеличено громко и даже театрально.
