Чужой для всех. Книга 3 - страница 11

Вздыбился броневик охраны.

– Что случилось, господин оберлейтенант? Помощь нужна? – крикнул на бегу молоденький лейтенант. Глаза напуганы.

Клебер нервно щелкнул зажигалкой. Пальцы подрагивают. Косой хлесткий дождь сбивает пламя. Закурить не удается. Посмотрел на офицера.

– Все нормально, лейтенант. Возвращайтесь назад. Остановка на пять минут. Сейчас поедем.

– Есть, – четко ответил офицер, убежал.

Помощник фюрера, не надевая фуражку, вылез из «Хорьха». Ледяные капли плетью секут упитанное чистое лицо, стекают за воротник. Офицер морщится, багровеет, из уст вылетает брань:

– Клебер, что за цирк вы устроили с водителем? Что случилось?

– Занесло, господин подполковник. Степан задумался, – Миша без сожаления выбросил нераскуренную сигарету.

– Я не об этом. Сержант свое получит. Вы кричали на русском языке. Генерал за пистолет схватился.

– Вот вы о чем! – лицо Михаила потемнело. Он глянул в сторону удаляющегося офицера охраны. Выше приподнял ворот шинели. – Мой прокол. Не буду отпираться. Но я не напрашивался к вам в адъютанты. Это распоряжение центра. Мне поручено знать события от первого лица.

– Ваша несдержанность может дорого обойтись, стоить вам жизни.

– Поехали, господин подполковник. Вон Криволапов ползет, наверное, обгадился, – Миша усмехнулся, представив картинку. – Дождь заливает. Вымокнем, Франц. Генералу придумайте сами, что сказать.

– Черт знает, что творится, – Ольбрихт сплюнул. – Поехали! – хлопнул дверью.

Заскочил мокрый Криволапов. На лице глуповатая улыбка, глаза хлопают.

– Виноват, господин подполковник, больше не повторится.

– В карцер сядешь в следующий раз за такие шутки. Заводи.

– Я не знаю, как получилось. Задумался. Проскочил поворот, – Степан испуганно бросал взгляды то на Ольбрихта, то на Клебера. – Дорога скользкая. Машина закрутилась.

– Скользкая дорога? – в голосе зазвучал металл. – Так следи за дорогой лучше. Не хватало нам валяться в кювете. Заводи машину, я сказал. Чего ждешь? На совещание опоздаем.

– Зазнался русский танкист, – снисходительно вступил в разговор Вейдлинг, придя в себя. – Отдай мне его, Франц. Мне танковые асы нужны. Он же прирожденный танкист: невысокий, юркий, жилистый. Водителя другого подберешь.

Франц вытер платком мокрое лицо. Уселся лучше.

– Привык к нему, господин генерал. Почти как родные. С 41-го года знаю. А что накричал, так это за дело. Он не обижается, когда наказываю за дело, – Франц взглянул на бритый затылок Степана. Глаза потеплели. – Замены ему нет. Сержант проверен во всех отношениях. На него можно положиться. Не подведет, живота не пожалеет за меня. Я его один раз от смерти спас, а он много раз. Это мой Санчо Панса. Оставьте эту мысль, дядя Гельмут.

– Хорошо, хорошо, – Вейдлинг похлопал Франца по руке, – согласен, не обижайся. А твой адъютант тоже русский?

– Нет, он немец, – соврал Франц. Щеки офицера покрылись легким румянцем. – Что-то не так, дядя Гельмут?

– Больно прыток. По-русски бегло говорит. Странный офицер. Ты ему доверяешь? – внимательные серые глаза смотрели на Франца.

Франц не смутился, ответил:

– Ганс Клебер – находка для меня. Он фронтовик, сапер, имеет ранение. Прекрасно знает русский язык. Он долгое время жил с родителями в Советах. Русского водителя проучил русским матом. Для убедительности.

– Мда, – недоверчиво промычал генерал. – Я больше не вмешиваюсь. Тебе с ним работать. Лишь бы на пользу нации.