– Может, и так, – согласилась Дарина просто из приличия, чтобы дальше не развивать тему, на которую она и Сергей смотрят по-разному.
Съев все апельсины и почти не притронувшись к каше, Дарина с Сергеем встали со своих мест и направились в сторону машины. Дарина с трудом представляла свою встречу с сыном и то, как она будет себя вести во время нее. И, выехав с территории ордена, она думала о том, что первым делом скажет Кириллу. И как он ее воспримет. Из литературы она узнавала о многом, что не способен испытывать современный человек в принципе, и она, в частности. Одним таких «мутных» и самых запомнившихся ей терминов был «материнское чувство». Дарина множество раз перечитывала о нем после рождения сына, но ей в голову не приходило, каким образом культивировать это чувство в себе по отношению к человеку, который одновременно является самым близким тебе, и в то же время с каждым днем становящимуся настолько далеким и не вызывающим никаких эмоций, что любой промежуток без общения с ним воспринимается менее болезненно, нежели с Лизой.
– Волнуетесь? – спросил Сергей, подъезжая к воротам детородного дома.
– Вовсе нет.
– Это очень странно, – бросив на Дарину взгляд, сказал он. – Отношения женщин и их детей, как правило, – самые искренние. Глядя на то, как женщины возятся со своими детьми, оберегают их и переживают за каждый неверный шаг, трудно вообразить, что у вас сейчас не екает сердце.
– Я много читала о связи женщины и ее ребенка, но понять так и не смогла. Возможно, дело в расстоянии.
– Мне кажется, что при любом расстоянии собственный ребенок не перестает являться таковым.
Дарина ничего не ответила. На глаза навернулись слезы от осознания того, что она почти всю свою жизнь прожила, так и не поняв радости материнства. От несправедливости, в которой привилегированная часть общества видит ребенка каждый день, а остальные довольствуются видеозвонками. В конечном счете обделенная часть женщин теряет всякую связь и видит похожего на себя человека, и то лишь визуально. Повадки и черты характера ребенка формируются в бесконечном самостоятельном плаванье, в котором присутствует лишь обслуживающий персонал, заходящий несколько раз в день в комнату к одинокому подрастающему человеку с целью накормить его.
Увидев патрульную машину ордена, охранник нажал на кнопку, и ворота в детородный дом распахнулись. Проезжая по его территории, Дарина внимательно осматривала двор, вспоминая прогулки один раз в день около палисадников в надежде, что она станет тем самым исключением, вследствие которого ребенок останется с ней навсегда. Но она не была исключением. Никто так и не стал тем самым исключением, потому что они, обычные люди, – не члены ордена.
Территория вмещала в себя несколько десятков корпусов, имеющих по двадцать этажей, отделенных друг от друга заборами, соответствующими возрасту детей. Чем старше ребенок – тем выше забор. Находясь здесь девять лет назад, Дарина не понимала сути подобных перестраховок, учитывая, что мало кто из детей решится на побег во внешний, незнакомый мир. С тех пор ничего не изменилось: заборы остались на своих местах, как и ее непонимание.
Приблизившись к одному из корпусов, Сергей вышел из машины и подошел к человеку, отвечающему за пропуск посторонних в здание. Дарина же оставалась сидеть на своем месте, дожидаясь результата, и, когда Сергей махнул ей рукой, она последовала к нему.
