Чужой помады след - страница 6

– Есть немного. А что это с тобой, Богдаш? Ты меня пугаешь… Какой-то ты загадочный.

– Не переживай, ты же знаешь: не умею я от тебя секреты хранить, щас все как есть выложу, но сначала давай поужинаем. Мой руки.

– Я что-то упустила, Богдаш? У нас в октябре вроде никаких событий нет… Или всё-таки забыла? – выкрикивала Надя из ванной, стараясь перекричать шум воды. – Нам, представляешь, купили в редакцию три компьютера. Один мне дали… Ты знаешь, что такое компьютер? У вас есть в прокуратуре?

– Есть. Давно уже.

Богдан тоже получил повышение по службе после возвращения из Чернобыля. «Начальник следственного отдела Б.А. Доля» – гласила вывеска на двери его кабинета.

Он не делал секрета из своего повышения, но предпочитал не распространяться о своей работе. Даже Наде. Она, понимая специфику его деятельности, не спрашивала – захочет, сам расскажет.

Был у него в кабинете и компьютер. Он умел им пользоваться и знал, что такое delete, enter и alt.

– А чего ж это ты молчал? Ха! Теперь будешь меня учить.

– Ну-у-у, посмотрим на твое поведение, – протянул он и лукаво подмигнул жене, – а пока кушать.

Ужин не был изысканным и дорогим. Вареный картофель с подливкой с маленькими кусочками говядины – Надя нуждалась в протеине. Салат из квашеной капусты, компот из клубники, которую закатывала сама Надя по рецепту Анны Павловны. Но присутствие вина, которое Надя только слегка пригубила, и то, с какой любовью был сервирован стол, переводило этот ужин в статус особенного. Оба делали вид, что просто наслаждаются едой после трудового дня. Болтали о том о сем, балагурили, и никто не выдавал своего нетерпения. Наконец Богдан протянул Наде лист бумаги.

«На ваш запрос отвечаем, что Петрова Елена Николаевна проживает в г. Энске по адресу: ул. Вернадского, дом 7, квартира 15».

Печать. Закорючка. После напечатанного: «Начальник паспортного стола Энского РОВД А.И. Калинич».

– А кто это – Петрова Елена Николаевна?

– Твоя мама…

Хорошо, что Надя сидела на стуле. Её вдруг понесло куда-то вниз, потом закружило до тошноты, бумага выскользнула и, плавно спланировав, опустилась на пол. Она подхватилась и еле успела добежать до туалета. Её вырвало. Богдан помчался за ней.

– Что? Что? Тебе плохо? Что такое?

Трудно сказать, чьё лицо было бледнее – Надино, потому что её стошнило, или Богдана, который испугался за неё до смерти.

– Я так и знал! Дурак! Идиот! – ругал он себя. – Не надо было тебе говорить! Не надо было… Надя, ты как? – он уже намочил полотенце и прикладывал к её лицу, вытирал ей руки…

– Зря готовил… Только ужин испортила…

– Наденька, дорогая моя, хрен с ним, с ужином… может, это не она вовсе. Фамилия, видишь, другая… А если и она, так и хорошо. Будем знать, что жива и здорова, что все с ней хорошо, и не будем больше ничего предпринимать. Ты только не волнуйся так, Надюш, не переживай…

– Да, нет… Богдаш…

– Что нет, Надюша…

– Я не переживаю…

– А что? Что тогда?

– Я, наверное, беременна…

Наутро, не слушая никаких возражений, которые сыпались в ответ на его аргументы, как горох из дырявого мешка, Богдан доставил супругу в районную женскую консультацию. Врач-гинеколог, женщина крупная, с уставшими недобрыми глазами, смотрела на Надю строго.

– У вас шесть недель беременности.

– Шесть? Откуда…

– Вот уж не знаю, откуда. Вам, должно быть, видней. Вы замужем?

– Да…

– И что вы собираетесь делать?

– Как что? Конечно, рожать!