Жутко захотелось пить. Я было кинулся к стоявшим на столе бутылкам, но потом глянул на лежащие на полу трупы. Причиной смерти стал яд, тут к бабке не ходи. Значит, ничего со стола брать нельзя, а уж тем более пить или есть. Пацанчик, скорее всего, помер вследствие того, что я ему сунул в рот бутылку с виски, он его ненароком хлебнул и отравился. Похоже, ядом была заряжена именно бутылка с виски. Это что ж получается, что я его и убил? Твою ж-ж-ж мать!!
Осторожно поднял бутылку с пола, тщательно протер ее носовым платком, потом сунул в руки мертвеца и старательно понажимал на стекло его пальцами. Не знаю, останутся ли после этого на стекле его отпечатки пальцев, но уж точно будет лучше, если там будут мои.
Надо срочно выпить воды, а то от этого сушняка во рту ощущение наждака и голова очень сильно болит.
Дернул ручку двери, ведущей, как я видел, в ванную комнату… Напьюсь воды из-под крана. Паренек, которого я напоил ядом, когда подбегал к двери, с разгона врезался в нее, и она захлопнулась.
Ванная комната небольшая – два на два метра. Справа – ванна, слева – унитаз, между ними раковина с зеркалом.
В ванне лежит связанный чернокожий мужик с кляпом во рту, похоже военный, даже генерал. Из-за кляпа генерал мычит и стонет, а из-за того, что он черный, как сажа, то его в темноте не видно. Падла, напугал!
Я клацнул выключателем и, совершенно обалдев, замер… Нет, не от вида генерала в ванне, к тому же при свете электрической лампочки под потолком стало видно, что никакой он не генерал, а всего лишь швейцар в убого расшитом мундире. Замер я от того, что увидел в отражении зеркала. Из зеркала на меня смотрел мой отец. Да-да! Именно мой отец – Петр Андреевич Котов. Изображение было точь-в-точь как на фото из старого семейного альбома, хранившегося у матери. На том фото отцу было тридцать лет. Сделано оно было перед той самой командировкой в Африку, из которой он спустя несколько лет вернулся домой в гробу. Мне тогда было всего два года.
Этого не может быть! Не может быть!
Я вышел из ванной комнаты, хладнокровно переступил через мертвое тело на полу, подошел к окну и осторожно выглянул через занавеску.
Твою ж за ногу!
Земля красного цвета, обилие тропической растительности, стайка чернокожих босоногих ребятишек в минимуме одежды, да еще и корова с огромными, просто исполинскими рогами, привязанная к стволу пальмы. «Ватусси…» – пронеслось в голове, кажется, так кличут этих африканских коров.
Варианта два: либо я сплю, либо за окном Африка. Хотя если и сплю, то мне снится, что я попал в Африку.
А почему все такое старое и древнее, как из прошлого, двадцатого, века? Ладно Африка, хрен с ней, но где, мать их, мобильные телефоны? Почему в комнате четыре человека, пусть и два из них покойники… И нет ни одного мобильника?
Взгляд уперся в календарь на стене – 1981 год. Прошлое столетие? Это как?!
Из зеркала на меня смотрит мой отец, на стене – календарь сорокалетней давности, за окном – Африка…
Подошел к календарю и тщательно его осмотрел. Ага, вот мелким шрифтом написано, кто и когда его напечатал. Судя по надписи на английском, отпечатан этот календарь в типографии в 1980 году. Охренеть!
Это что ж получается? Получается…
Что? Что я умер и попал в тело своего отца в 1981 год, когда тот сам умер вследствие отравления как агент иностранной разведки. Так, что ли?
Я, совершенно ошарашенный, сел на край кровати, обхватил голову руками и крепко-крепко зажмурился. Сейчас открою глаза, а там – стены и потолок военного госпиталя в Ростове или Москве, куда я попал после ранения. Просидел минут пять, старательно жмуря глаза и давя руками на голову. Осторожно открыл один глаз… нет, ничего не изменилось. Убогий гостиничный номер, два трупа на полу, разбросанные вещи на столе и календарь за 1981 год на стене.
