– Спасибо, господин! – я шутливо отдал честь, двигаясь мимо ресепшена. – Извините, что побеспокоил. – Я вытянул вперед руку и сделал движение, будто стучал по баскетбольному мячу у себя в спортзале. – Сидите, сидите не двигайтесь, а то стена, которую вы подпираете, упадет.
К застывшему тупому выражению на лице охранника примешалось выражение удивления, и он провожал мою персону округлившимися глазами до тех пор, пока я не скрылся за углом, где находилась дверь с надписью «Фотосалон». Для приличия стукнув, открыл дверь и вошел внутрь. В крохотном помещении уместились два кресла, журнальный столик и стол со стойкой. Одна стена, выходившая на улицу, была стеклянной, две другие – пластиковые, сплошь завешанные рекламными фотографиями. Сидевшая за компьютером Аверьянова при моем появлении вскочила и на лице ее, только что мрачном и задумчивом, вспыхнула радостная улыбка.
– Ой, Игорь Степанович! – воскликнула она и хлопнула в ладоши. – Спасибо вам за то, что не подвели. А я вот сижу и гадаю, придете или нет?
– Ну, как я мог подвести вас, – тоном галантного человека произнес я. – Коль обещал прийти…
– Да-да, конечно, – неожиданно стушевалась Екатерина… – Хотите чаю, кофе? – предложила хозяйка салона и порывисто встала.
На ней была чуть выше колен темная юбка и красный топик. И прическу поменяла. Волосы уже не собраны на затылке в комок, а распущены по плечам. И когда успела переодеться и причесаться? Домой, что ли, сразу после встречи со мной поехала и сменила облик? К чему бы это?
– Нет, спасибо, – сказал я и отрицательно покачал головой. – Давайте ближе к делу.
– Ну, хорошо, хорошо, – поспешно сказала Аверьянова своим нежным бархатным голоском. – Что вас интересует?
– Для начала место, где умер ваш супруг. Это произошло здесь? – я стал оглядываться по сторонам, будто искал место, где лежал труп, который убрали не месяц назад, а всего лишь полчаса, и на месте преступления, на котором еще ничего не трогали, могли остаться кое-какие улики.
– Нет-нет, это произошло не здесь! – закрутила головой Аверьянова так активно, что кончики ее превосходных темных шелковистых волос взметнулись. – В этой комнатке я только оформляю и выдаю заказы, а сама фотостудия расположена в другом месте. Пойдемте!
Дамочка выскользнула из-за стола и шагнула мимо меня в дверь. Я двинулся следом. В фойе мы столкнулись с высоким, плотным, коротко стриженным мужчиной лет шестидесяти, вышедшим из двери напротив. У него было интеллигентное, довольно-таки приятное лицо со светлой кожей, безвольным подбородком, светлыми глазами, редкими бровями, высоким лбом. На переносице мясистого носа красовались оптические очки в дорогой оправе. Одет был мужчина модно – в коричневые дорогие мокасины, в коричневые вельветовые брюки и светлую рубашку, причем, несмотря на летнее время, с длинными рукавами с запонками и туго затянутым галстуком с золотой заколкой. По тому, как он шел непринужденно и по-хозяйски поглядывая по сторонам, было ясно: мужчина – не последний человек в Доме культуры. Это косвенно подтвердил охранник, вскочивший при его появлении и попытавшийся сделать умное лицо, чего ему не удалось.
Заметив Аверьянову, мужчина добродушно улыбнулся и остановился.
– Здравствуйте, Катя! – произнес он приветливо.
Остановились и мы. Поскольку я сопровождал Аверьянову, а мужчина был интеллигентом, он поздоровался и со мной, протянув мне руку. Я пожал в ответ его широкую мягкую ладонь, чему не удивился – он мне весь казался мягким и нежным, будто детский плюшевый медвежонок.
