Куда кривая выведет, и перейдет ли договор купли-продажи в фактическую собственность брата, знали наверное только судебные приставы.
Были и ещё вишенки поменьше – купленные братом заблаговременно кухня, котёл для дома, биосептик и еще много чего другого, ценного и дорогого, хранившегося у Сизифа где-то в закромах. Где именно находятся эти закрома брат имел представление смутное, но убеждал меня и себя, что Сизиф предоставит искомое добро по-первому его требованию.
Ну и в заключение, тот самый сруб, тире баня, по словам Николая, если он не заберёт его до первого числа июня месяца, то Толик, известный в узких кругах, как успешный юрист, имеет полное право по договору присвоить его себе.
Вот такая вырисовывалась картина маслом!
– Ну что, твой братишка-лгунишка тебя предал?! – Человек в зеркале щурит глаза и хитро ухмыляется.
Я с удивлением рассматриваю очень похожего на меня, незнакомца. Такая же борода, лицо, вот только глаза другие, колкие, со странной желтизной в белках. Он что, болен желтухой?
Я почему-то уверен, что в зеркале не моё отражение, в зеркале моё альтер эго. Мой тёмный двойник, последнее время активно шепчущий мне в левое ухо всяческие непотребности.
– Твоему братику, чтобы выбраться из той трясины в которой он барахтается и медленно тонет, просто необходим твой свежий взгляд со стороны! – не унимается человек в зеркале. – Вместо того, чтобы с твоей помощью, провести незаметный аудит и если потребуется вывести этого хохеля Белька на чистую воду, он тебя посылает подальше, и делает это, заметь, за твои же деньги! – незнакомец скалится. – Ты ему поверил и помог, рассорился из-за этого с женой, потратил маменькины средства на покупку ненужного тебе участка и ненужных тебе строительных материалов! А были ли они вообще эти стройматериалы, или эти умные парни просто заткнули ими горящую финансовую дыру, а у тебя как у лоха последнего просто отжали шестьсот тыщщщ рррр! Теперь ты остался без последних штанов, – нагнетает мой собеседник, – тебя выгоняет из дома жена! А маменька твоя? Как она будет существовать на одну пенсию? Одному твоему Богу только известно, – отражение в зеркале ухмыляется и показывает сизый язык.
– Ты, нищий голодранец! – подводит итог мой тёмный двойник и в заключение спрашивает:
– Я ничего не забыл?
Какое-то время человек в зеркале молчит и грустно смотрит на меня желтушными глазами.
Я киваю, ответить мне нечего – доводы моего альтер эгоистичного собеседника кажутся мне вполне убедительными.
– Зато Белёк якобы обиделся, – вновь басит двойник. – Он сказал, что с тобой никто работать не будет, хотя кроме него, ты ни с кем и не работал, и хи́тренько так, застопорил электричество на участок. А твой воцерковлённый, в кавычках, Коляныч получил в пользование почти на полгода халявные деньги. Кстати, а что ты сделал этому Сизифу? – интересуется мой двойник.
– Попросил неустойку, как прописано в договоре. – отвечаю я.
– Зачем ты её попросил?
– Я не верил, что стройматериалы вообще существуют, его репутация скачет впереди него вонючим козлом, ну и простимулировать его решил.
– И когда же ты попросил у него неустойку?
– После того, как он держа меня в неведении, нарушил сроки по обеим договорам.
– Ты официально отправил ему письменное уведомление, как прописано в договоре?
– Нет. – Я пожал плечами, – на словах, в Ватсапп написал.
