Цикл Игры #1 - страница 18

Последнее время мы с Мишей много общались, и даже ходили вдвоём в театр. Он стал мне как друг. Невзирая на разницу в возрасте, дед Михаил рассказывал мне о своей молодости и собственных достижениях. Я узнал о том, что он оказывается в бытность студентом разработал своего рода пылесборник, но не пылесос, а именно устранитель пыли из воздуха, и в последствие подобную разработку действительно кто-то успешно реализовал, но к сожалению, это оказался не он, не Михаил. Также дед вспоминал с толикой горечи, что как-то предложил сделать в двигателе внутреннего сгорания некую математическую последовательность регламентирующую частоту и моменты воспламенения свечей. Именно такая система под названием бортовой компьютер и присутствует сейчас практически в каждом автомобиле, работающем на ископаемом топливе. Но тогда, в период существования великого Советского Союза, к предложению молодого инженера Михаила никто так и не прислушался.

В то же время, его заразительное позитивное отношение к жизни всегда неизменно улучшало мне настроение.

…

Сразу после Нового Года, Коля рассчитался с долгом и перевёл мне те самые 600 тысяч рублей, за якобы приобретённые Бельком строительные материалы. У меня осталась только ненужная никому земля…

И всё бы ничего.

И признаюсь, меня отпустило.

Когда Николай позвонил мне 31 декабря, я понял, что больше не злюсь на брата.

Наверное, я даже его простил… Коля Изидов успел погасить долг до наступления Рождества.

Теперь, дед Михаил, человечище ушёл, не попрощавшись, прямо на Рождество, находясь в бане со старыми и настоящими друзьями. И этот постамент посреди храма предназначен для него. У меня на глаза навернулись слезы. Я посмотрел вверх, под куполом храма играли в прятки лучики света. Я поискал глазами Михаила, его нигде не было видно.

…

Я почувствовал деда за моим правым плечом. Накрытый невзрачным сукном постамент уже не пустовал и белый гроб с лежащим в нём, будто превращенным в искусственную куклу телом моего друга подразумевал почтение и даже поклонение к процедуре перехода, к таинству закономерного прекращения существования бренного тела. Хотя сам переход уже состоялся и человек не присутствует больше в нашем физическом мире, но он видит и слышит нас, и он сейчас находится здесь, в этом самом храме.

Дед Михаил за моим правым плечом едва слышно шелестел губами. Он прощался с находившимися в храме людьми и что-то напутствовал мне на ухо. Я не мог разобрать его слов, но общий смысл постепенно начал до меня доходить. Дед сожалел, что он что-то не успел, что-то важное, он сетовал на конфликты между сыновьями, между братьями… наши размолвки его огорчали. Дед требовал примирения. А ещё он очень переживал за бабушку, мать Николая и Евгения и свою любимую супругу.

Я вдруг ощутил, что Михаил уже переместился и сейчас находится подле неё, пытается подхватить капельки её слёз и высушить её горестные очи своими поцелуями.

Может мне это всё почудилось? И ведь немудрено, если верить мнению моего братика Коляныча, я ведь неадекватный, чуть ли не шизоид, обижающий малолетних детей. А для шизоида вполне нормально беседовать с мертвецами и чувствовать их присутствие.

…

И снова демон Алкоголь неспешно возносит меня на буераки американских горок пьяного безумия. Я это чувствовал и отслеживал, и пока, как мне казалось с превеликой лёгкостью, удерживал себя в надлежащих рамках. На данный момент, мы находились в квартире деда Михаила и разговаривали не о чём. Мы – это я, моя матушка, Евгеша, Колян и ещё один близкий родственник из далека. Хороший и крепко стоящий на ногах человек, забияка по жизни, но видимо вовремя уловивший тот самый момент житейской мудрости, когда наконец, начинаешь всеми фибрами чувствовать ту самую незримую грань между правдой и ложью, между добром и злом, и впоследствии наука вовремя делать правильный выбор, уже становится твоим вторым естеством и указывает верный путь. Этот человек, Борис, вызывал у меня только добрые чувства. Хотя поначалу он показался мне высокомерным и даже заносчивым, но пообщавшись с ним краткое время, я изменил своё мнение. Этот человек не говорил ненужных слов. В нашем сюрреалистическом мире суррогатного социума это дорогого стоит.