– Ладно. Неважно, – я отмахнулся. – Но про антидот – это точно?
– Абсолютно, – Генрих Богданович показал куда-то назад рукой. – У нас есть рабочие образцы. Уже проведены испытания на животных. Результаты положительные. Полное разрушение молекулярной структуры токсина. Активный фермент…
Опять двадцать пять. Любят тут поболтать.
– Я понял. Не нужно подробностей.
Остановился. Черт, новость вроде хорошая. Но в свете последнего прокола выглядела не очень обнадеживающей.
– А если мы вколем эту вашу чудо-микстуру, а больные через пару недель того? – я выразительно перевернул большой палец вниз. На лице профа промелькнула растерянность.
– Но это же совершенно другое дело. Тут идет речь о банальном поражении организма. Не надо заниматься глубокой перестройкой клеточной структуры…
Я замахал руками.
– Ладно-ладно, я понял. Отраву выводить легче, чем наделить мага двумя стихиями. Ясно.
Помедлил, пустым взглядом обводя лабораторию. Симпатичные ассистентки в коротких белых халатиках куда-то испарились, оставляя начальство общаться наедине.
– То есть вы гарантируете, что они потом не окочурятся? – еще раз уточнил я.
К чести ученых, сейчас они ответили более уверенно, чем в случае со второй попыткой интеграции второй стихии.
– Абсолютно.
– Без всяких сомнений.
Я очень внимательно оглядел обоих и медленно кивнул. Говорить что-либо еще не стал. И так все понятно. Если напортачат, обоим не сносить головы.
– Хорошо. Готовьте свое лекарство.
Оставив Кнабе и Сантоса, я вышел в коридор. Инком, выбор меню, список контактов. Листаем вниз, где же это, ага, вот она. Кнопка набора.
– Доброй ночи, Маргарита Андреевна, не помешал? Надеюсь, еще не спите.
В трубке на пару секунд воцарилось молчание. Затем прозвучал хорошо поставленный женский голос:
– Нет, не сплю… – Пауза. – Здравствуй, Виктор.
Представив ухоженное лицо с признаками растерянности, я усмехнулся. Мне явно удалось застать княгиню Волконскую врасплох. Хотя она изо всех сил старалась не показать этого.
– Бога ради, извините за поздний звонок, но я решил не ждать, чтобы сообщить хорошие новости, – дружелюбным тоном сказал я.
На другом конце трубки возникла заминка.
– Да? И какие же? – ровным голосом откликнулась княгиня. Я помедлил, добавляя драматизма, затем обронил:
– Антидот найден. Вашу дочь можно вылечить.
Сказанное вызвало замешательство у собеседницы. Все-таки удалось пробить брешь в стене беспристрастности.
– Что?! Как?! – ворохом посыпались вопросы. Но урожденная Волконская быстро взяла себя в руки.
– Это не шутка? Виктор, ты же понимаешь, насколько я сильно люблю дочь. Скажи, что это не шутка.
Не верит. Или не доверяет. Что более верно.
– Это не шутка, – заверил я. – Лекарство есть.
На какое-то время в трубке воцарилось молчание, затем тихо раздалось:
– Спасибо, – и спустя небольшую паузу: – Виктор.
Ну вот и ладненько. А теперь небольшой штрих, ради которого в общем-то и затевался разговор.
– Как вам, наверное, известно, кроме Алисы среди пострадавших еще присутствуют четыре персоны: сестры Глинские, княжичи Шуйский и Нечаев. Не могли бы вы сообщить их семьям радостную новость?
Там еще было несколько Мамонтовых, но с этими я сам разберусь.
И опять на другом конце настороженность, ощущаемая чуть ли не на физическом уровне.
– А почему ты не сделаешь этого сам? – с подозрением осведомилась Маргарита Андреевна.
Какая недоверчивая, так и ждет подставы. Справедливости ради – небезосновательно. Я бы с большим удовольствием толкнул эту ухоженную мадам в лужу грязи, а затем еще бы и попрыгал на ее спине. Терпеть не могу эту мерзкую жабу. Но сейчас не до личных предпочтений.
