– К кому он приезжал, так и не установили? – спросила Покровская, на ветру не слыша собственного голоса.
– Нет, – покачал головой Соболь, – жильцы клянутся, что видели похожую машину два или три раза, но особо не вникали. Сами понимаете, меньше знаешь, крепче спишь. Плюс ещё здесь, – околоточный махнул рукой в сторону одного из домов – половина квартир закрыта. Кто в столице живет, кто здесь, но сейчас на дачах, поэтому с поквартирным обходом было туго.
– А сам как думаешь? – спросила девушка.
– Да море вариантов, – сказал он, – может быть, родственница какая-нибудь живет или с девушкой развлекаться приехал. Здесь, кстати, квартиры под подобные утехи часто сдают.
Покровская несогласно покачала головой.
– Исключено. Родственников у него здесь нет. Да и характеризуют как добропорядочного семьянина, – Наташа ещё раз оглядела дома. Хоть бы знать, в какой подъезд он направлялся. Сузился бы круг поиска.
И почему ей всегда везет? Только она успела сказать про круг поиска, как на крыльце одного из подъездов появилась старушка в прозрачном дождевике и синих резиновых сапогах. Пробурчав что-то, очевидно про погоду, она направилась в сторону мусорных контейнеров. Не иначе знак свыше.
– Извините бога ради, – крикнула Наташа, снова не услышав собственный голос, – простите, вы в этом подъезде живете?
Старушка испуганно дернулась, обернулась и пригляделась. Она, видно, отличалась очень хорошим зрением, так как пробурчала что-то типа «опять следствие пожаловало», наверняка разглядев под плащом Покровской золотые прокурорские пуговицы. Мундир однозначно произвел должное впечатление, поскольку старушка поковыляла к ним.
– Услышал Господь мои молитвы, – возвестила она, – наконец-то этот притон разгонят. Я ж столько порогов обила. И никакого толку. Вот при советской власти было… хотя чего вы молодые теперь знаете. Ничего вы уже и не знаете.
Интересный всё-таки народ, – подумала Наташа, как они ловко сочетают большевиков и Господа Бога. Удивительно.
– Полностью с вами согласна, – сказала девушка, – а чем конкретно этот притон вам мешает?
Старушка поманила Наташу пальцем и прошептала.
– Содомиты, прости меня господи, – перекрестилась она, – там обосновались. Сама видела. Два молодых парня вместе в подъезд зашли. Оргиями своими заниматься, значит, стали.
– Когда это было? – переспросила Наташа. Она уже сложила два и два. Молодых парней здесь, если верить Соболю, немного.
– Так, это, – сказала старушка, – третьего дня. А потом я, значит, с дачи возвращаюсь, и мне Ивановна из восемнадцатой говорит, мол, смертоубийство. Я прям так Ивановне и говорю, что голубых этих и убили, а она мне, представьте, говорит, что парень этот депутат. Это что ж теперь у нас выходит, и депутаты голубые? Куда ж мы это катимся? А, товарищ прокурор?
– В апокалипсис, прямой дорогой, – сказала Наташа, – номер квартиры, где притон, знаете?
Старушка согласно закивала головой:
– Так напротив моей, – проскрипела она, – я почему это всё знаю? Вы что думаете? Я всё вижу и всё записываю. Вдруг понадобится компетентным органам.
– Понадобится, понадобится, – сказал Алексей, – притон-то покажите?
Старушка махнула рукой.
– Пойдемте. Кстати, зовут меня Абрикосова Евдокия Михайловна, вы запишите, для протоколу. Четырнадцатого года рождения. Так что понятой раз сто была. Так сказать, почетная понятая.
Сопровождаемые комментариями старушки сыщики зашли в один из подъездов. Запах, которым была пропитана парадная, заставил её зажать нос рукой. Ведомая старушкой Наташа старалась осторожно наступать на каменные ступени, которые были готовы раскрошиться на мелкие части. Оргии можно проводить и в более приличном месте. А в подобных домах встречи обычно назначают люди, которые не хотят афишировать свое знакомство.
