– Значит, вы постоянно под колпаком Центра терраформирования планет? А еще кого – финансовых организаций, таможни или что у вас вместо нее? – Начал отвечать, что чип можно отключить в любой момент, собственно, отправляясь в отпуск сюда, так и сделал, да замер на полуслове. А отключается ли он на самом деле, ведь сигнал с него снимается спутниками постоянно, даже в спящем режиме. Что он передает в эти моменты? Да, где он расположен конкретно? Знаю, антенна в левом плече, так удобнее, а все остальное – загадка. Есть ли у него собственная память, ведет ли он постоянную запись, слышит ли он мою речь, чужую, видит ли через мои зрительные каналы, прослушивает мысли, наконец? На самом деле, я понятия не имею, что он делает. Знаю только, что на планетах без спутников, с чипом потом морока, очень долгая активация. Значит, сам запоминает и хранит данные – но сколько и какие?
Март слишком прав в своих подозрениях. Сам не раз читал, слушал, разные домыслы о чипе. Но что фабрикуемая ложь, что фальсифицируемая истина, – не имею представления. Слишком много слухов, слишком мало фактов. Как о 912. Пока не начнешь сам копать, не узнаешь.
– Я был прав, что отказывался от контакта с Центром терраформирования, – подвел итог старший, перебивая меня. – Гор, ты все радел за связь – ты тоже хочешь быть на коротком поводке? Имея такой чип, ты ж будешь всегда в руках власти, тебя в любой момент отключить могут. Я прав, могут отключить? Молчите, значит, могут. Ну и что теперь, Гор, Рада, вы все рвались…
– Не получится. Туземцам невозможно покинуть планету иначе, как в сопровождении гида. Слишком разные уровни…
– Ах, ну да, мы ж еще и дикари. Ну, так правы или нет были наши деды, выкинувшие Центр подальше и восставшие против него? И ведь сумели стать сами собой. И нам надо продолжать. Ваши революции нам не указ, у вас все через чип делается, восстают, утихают. В отличие от вас, мы свободны. И мы сможем и привлечь к себе внимание, и спасти отечество от нынешних властителей, от рвущихся до власти чужеземцев, мы сильны, покуда едины. Наш старик генерал был таким же, он может подтвердить.
Собравшиеся подавленно молчали, а Март говорил еще долго. Потом утих, и неожиданно согласился, что с моим чипом на страже будет лучше, чего только не используешь, ради будущей победы. Видя, как я на это отреагировал, извинился, но скорее, механически. Он торжествовал, сегодня снова настал его день.
Я слушал и не слышал Марта. Вернее, мне казалось, я знаю каждое слово, хотя при мне он никогда подобных речей не говорил. Невольно взглянул на Раду, она искоса поглядывала на мужа. Сколько ей было, около шестнадцати, когда вышла за Марта? Почему так поспешно, почему не заметила очевидного? Или действительно, брак по расчету. Я потряс головой. Может, была права, когда говорила, что меж ними ничего нет, и революция важнее. Не знаю. Все равно больно.
– Тогда лучше сходить к генералу, он-то прессу изучил, вот его и послушаем, – произнес Нил.
Все поднялись, отправились в подвал, я оказался замыкающим. Внутрь вместе войти невозможно, попросили старика надеть маску – плотный холщовый мешок – вывели и посадили на скамью. Голоса в подвале зазвучали гулко, перекликаясь тягостным эхом. Будто темной ночью в лесу.
– Здесь мы все и еще человек из Центра терраформирования, – добавил Март, вдруг решив не называть моего имени. – Вы ознакомились с законами и поправками. Мы ждем вашего слова.
