Плотный огонь из мелких калибров со стороны Симоносеки слабел, но зато проявили себя сразу две новые береговые батареи. Они располагались впереди по курсу на северном берегу восточного устья, выше пляжа Дан-но-Ура, прямо по оси пролива. Точно определить их позиции после первого залпа не удалось, но расстояние не превышало полутора-двух миль. Как обычно, японцы сразу накрыли свою цель, хотя попаданий и не добились. Судя по всплескам, стреляли четыре тяжелых и столько же среднекалиберных орудий.
«Жемчуг» оказался в чрезвычайно затруднительном положении. Он не мог двинуться вперед, пока Йессен не придет ему на смену и будет полностью контролировать рейды Симоносеки и Модзи вместе с каналом фарватера в пределах этих портов. И не мог сам вернуться в Симоносеки, увеличивая дистанцию до открывшихся фортов, так как маневрировать в узком проходе, идя задним ходом против течения, с его разнонаправленными потоками, весьма чувствительными в этой сужающейся части пролива, было очень сложно. Свернуть вправо и скрыться от обстрела за мысом Мекари, войдя в гавань Модзи, после того, что там произошло, просто не решались. Кто знает, сколько там у японцев еще пароходов с взрывчаткой?! Уж лучше перетерпеть пять минут. Все на крейсере надеялись, что дольше не придется.
Наконец в 06:45 наши малые броненосцы показались на юге из-за поворота пролива. На них сразу передали семафором, что в Симоносеки стоят вооруженные транспорты, а в Модзи, вполне возможно, имеются суда с взрывоопасным грузом. Один, предположительно вспомогательный крейсер-минзаг, уже взорвался.
Противоминные калибры обоих «адмиралов», оставшихся в передовой группе поддержки после прорыва японской обороны, немедленно присоединились к обстрелу. С «Жемчуга» видели, как японские и иностранные команды опять стали покидать свои теперь уже обреченные суда, но не все. Ответная стрельба не прекращалась. На броненосцы снова передали ратьером, что в портах есть транспорты под парами, чтобы там были готовы топить любого, кто снова полезет на фарватер, но разобрать, что сигналили в ответ, не смогли. Возможно, и Йессен не видел, что передавали с крейсера. Слишком много дыма было в проливе.
«Жемчуг» сильно раскачивало и мотало на курсе. Его с трудом удавалось удерживать в пределах фарватера. О точной стрельбе нечего было и думать, поэтому отвечать открывшимся впереди фортам даже не пытались, а с появлением отряда Йессена стрельбу вообще задробили, приступив к обслуживанию перегревшихся пушек. Осыпаемый снарядами, тонкошкурый быстроходный разведчик гордо молчал, дав «малый вперед» машинам и двинувшись вверх по проливу. С него снова начали мигать сигнальным фонарем, передавая на броненосцы береговой обороны координаты батарей и приметные ориентиры.
В течение последних нескольких минут вокруг вертящегося на пятаке, как уж на сковородке, русского крейсера упало около полусотни японских снарядов. Два из них достигли цели. Первый разорвался у многострадального шканечного орудия левого борта, разрушив палубу, повредив надстройки и вызвав небольшой пожар. К счастью, все неиспользованные снаряды оттуда уже успели растащить, и развороченные шкафчики кранцев первых выстрелов оказались пусты. Второй пробил правый борт под мостиком, прошел через жилую палубу и разорвался на настиле бронепалубы между дымоходами из первой и второй кочегарок правее диаметральной плоскости корабля. Дым от его разрыва втянуло в котельные отделения, но он не был таким удушливым, как при прежних попаданиях. Никто не отравился, и люди смогли остаться на своих постах, продолжая работать
