После усмирения «вольные» увольнительные прекратили, введя лишь двухчасовое посещение берега. Да и то оба следующих дня, оставшихся от дарованных выходных, матросы могли сойти со своего корабля только группой в два-три десятка человек в сопровождении одного или двух офицеров и исключительно для устранения следов погромов и кутежей. Лишь благодаря этим мерам в городе воцарился порядок. Но Рожественский ничего этого не знал.
Приведя свою эскадру во Владивосток и не потеряв после боя ни одного вымпела из ее состава, он первым делом, на минном катере совершил обход всех кораблей, стоявших в порту и в бухте Новик, проверяя надежность и эффективность их охраны, а также условия для отдыха команд.
Из-за сильных разрушений наиболее пострадавших больших броненосных крейсеров «Ослябя» и «Суворов» часть экипажей он планировал разместить в казармах на берегу, где для них еще нужно было создать необходимые условия. Связаться с береговым начальством сразу не удалось, а ждать он был не намерен, поэтому отправился во флотский экипаж лично.
Прибыв в казармы, он был приятно удивлен, когда узнал, что там уже вовсю распоряжался командир Сибирского флотского экипажа и по совместительству командир крейсера «Громобой» капитан второго ранга Шульц. Из-за бюрократических неувязок, он, уйдя в дальний поход, все еще не был освобожден от обязанностей на берегу.
Сам только что с похода и из боя, Шульц оставался на корабле, чтобы организовать все необходимые работы на месте, а через посыльных одновременно озадачил подчиненную ему тыловую интендантскую службу обеспечением дополнительного питания и выкраиванием нужной жилплощади, уплотняя кубрики в расчете на все освобождавшиеся экипажи. К прибытию Рожественского для матросов уже все было готово, так что никаких дополнительных распоряжений не потребовалось.
Дозоры рейда бухты Новик, где были размещены броненосцы, крейсера и транспорты, чья плавучесть не вызывала опасений, командующий осмотрел в сопровождении капитана второго ранга Семенова, исполнявшего обязанности коменданта рейда, до передачи этих полномочий чинам из местной крепостной администрации, что должно было состоятся в ближайшее время после соответствующего инструктажа.
Поскольку на катере, на котором командующий эскадрой совершал свой обход, по его приказу не было поднято никаких отличительных знаков, удалось спокойно и достаточно дотошно осмотреть все к наступлению темноты, не теряя время на приветствия. В общем и целом Рожественский всем остался доволен, распорядившись всю маскировку и бутафорию пока оставить без изменений. На всякий случай.
Вернувшись на флагман уже затемно, он провел совещание со своим штабом, выяснив, как налаживаются отношения с берегом. Потом распустил всех «по домам» спать, а сам еще около часа что-то писал, после чего принял ванну и лег в постель, впервые за последние две недели. В шутку наказав денщику будить его, только если ко дну пойдем, или лично император пожалует, он спокойно уснул, проспав несколько дней.
