Когда же ей станет известно Все, она будет поставлена перед необходимостью принять некое решение. Окончательное и пересмотру не подлежащее.
После всего, что произошло, Вере хотелось просто тишины и покоя. Если бы была такая возможность, она бы захлопнулась в раковине, как устрица, и даже не выглядывала из нее. Какое-то время.
Соломон Юрьевич распахнул калитку и не спеша пошел по выложенной плиткой дорожке.
– Землю облагораживаете?
– Цветы сажаю, – Вера в очередной раз выронила садовые инструменты и снова принялась их собирать. – Я вообще-то не любительница ковыряться в земле…
– Для не любительницы у вас неплохо получается, – Соломон Юрьевич остановился возле сидящей на корточках девушки. – Да оставьте вы свои инструменты. Никуда они не денутся.
Он протянул Вере руку.
Но Вера все же побросала инструменты в синее пластиковое ведерко и сама поднялась на ноги.
– Извините, у меня руки в земле.
– Это хорошо, – коротко кивнул Соломон Юрьевич. – Если вы начали что-то сажать, значит, рассчитываете задержаться здесь надолго. Верно?
Столь прямой вопрос поверг Веру в растерянность.
Какой ответ он хочет от нее услышать?
Или это вежливый намек на то, что пора убираться?
Выходит, они с Андрейкой им не подходят?..
Им – это кому?..
– Простите, мне надо помыть руки.
– А вот это уже совершенно лишнее, – недовольно сдвинул брови Соломон Юрьевич.
– Простите?
– То, что вы все время извиняетесь. Вы у себя дома и вольны делать здесь все, что захотите. Это я пришел к вам в гости.
Вера могла бы сказать, что она сильно сомневается в том, что она у себя дом. Ей нравился этот дом, но он ей не принадлежал. Они с Андрейкой всего лишь жили в нем. До тех пор, пока позволял хозяин. А хозяином, судя по всему, был как раз Шток.
Но она не стала ничего этого говорить, а молча пошла в дом.
Открыв на кухне кран, она взяла мыло и начала мыть руки.
Она мыла руки тщательно и неспешно, неосознанно оттягивая разговор со Штоком, избежать которого было уже невозможно.
– Брат в школе?
– Да.
Вера выключила воду и взяла полотенце.
– Вы ничего не стали переделывать? – повел руками по сторонам Соломон Юрьевич.
– Боюсь, хозяева будут недовольны, – не сдержавшись, резко ответила Вера.
– Вера Викторовна, вы здесь хозяйка. Димон вам этого не сказал?
– Сказал. Но мне не очень-то в это верится.
Соломон Юрьевич засунул руки в широкие карманы, качнулся с пяток на носки и с интересом посмотрел на Веру.
– Почему?
– Потому, что никогда прежде мне дома не дарили.
– Что ж, все когда-нибудь случается в первый раз.
– Банально.
– А что не банально? То, что за вашим братом явились ловчие? То, что Димон спас вас? То, что он привез вас сюда, в единственное место, где вы можете чувствовать себя в безопасности?
– Я благодарна вам за это.
– При чем тут я? – Соломон Юрьевич пожал плечами. – Это все Димон. Вам повезло, что в вашей поликлинике у него есть осведомитель.
Вера прижала пальцы к вискам и затрясла головой.
– Я ничего не понимаю!.. Простите.
– Вы слишком часто извиняетесь, – Соломон Юрьевич взял стул и пододвинул его к обеденному столу. – Вы разрешите?
– Разумеется, садитесь. Хотите чаю?
– Нет, – Соломон Юрьевич присел на краешек стула и положил локоть на стол.
– Извините, но кофе у нас нет.
Соломон Юрьевич усмехнулся.
«Ему смешно, что я снова извинилась», – догадалась Вера.
– Я пришел за тем, чтобы поговорить, – сказал Соломон Юрьевич. – Чай я могу и дома попить.
