– Черт, крошка Беллз, неужели ты никогда не задумывалась, почему? Неужели, тебе ни разу не приходило это в голову? Ну же, давай, соображай, ты вроде не такая уж и глупая.
– Эммм… знаешь, просто я не особо часто о тебе думаю.
– Тогда я скажу сам. Мне дали такое имя, потому что я Первый!
Он довольно потер руки, и взглянул на Анжелу, ожидая бурной реакции. Но ее не было.
– И? Даже если ты и первый, то что с того?
– А то, что Первый, не значит лучший. У нас Первый означает особенный. Не такой, как остальные.
– Ты и особенный?
– Именно! Я чувствовал всю палитру эмоций. Страх, гнев, радость, грусть, тоску, разочарование, любовь. Негативные, конечно, не пылали так ярко, как сейчас. Но они всегда были у меня! В отличие от других! Эмоции, это словно наркотик для ангелов, даже хуже. Они так сильны, что иногда буквально разрывают тебя изнутри. Я не знаю, зачем Он сделал нас такими, но это так. И любовь я мог чувствовать не только к Нему, но и к другим. К остальным ангелам, что, разумеется, не могли отвечать мне взаимностью. И к первым людям. Точнее, к первой женщине, которую так бесцеремонно исключили из мира, смахнув, словно крошку со стола.
– К Еве? – Анжела недоверчиво покачала головой.
– Ты что же меня совсем не слушаешь? Или в твоей очаровательной головке нет запоминающего устройства, и ты словно рыбка? – Люцифер возмущенно изогнул одну бровь. – А я перед тобой тут зазря распинаюсь. Я же сказал, да причем ни один раз: она была рыжей!
– Извини, я тебя внимательно слушаю. Просто сказала, не подумав, – Анжела виновато пожала плечами.
И тут же ужаснулась мысли, что сейчас она вот так извиняется перед самим Люцифером.
– Ладно, проехали. Так вот, сразу же после того, как она стала неугодной, когда ее вышвырнули с небес, словно нашкодившего котенка, я спустился за ней. Но не смог найти ее. На пустынной тогда земле, без людей, я все равно не смог, хотя можешь мне поверить, я старался так, как не сумел бы никто другой. Я обшарил каждый уголок этой тихой планеты. Каждую пещеру, каждую гору, каждое ущелье. Я заглянул под каждый камешек, и не было места, где бы я ни посмотрел!
– И что? – девушке стало интересно.
Еще, ей хотелось узнать, кого же он так искал, если первыми были, как всем известно, Адам и Ева. И никаких рыжих.
– Ничего. Совершенно ничего. Нигде ее не было, даже следа, даже легкого запаха. И если бы ты знала, как мне тогда было больно. Я выл, словно раненный зверь. Словно мое сердце забрали у меня! Впрочем, отчасти так оно и было, потому что она была для меня всем. Я не жил до встречи с ней, и после этого она одна занимала мои мысли. Она была моей душой, моей богиней, моим миром. И когда я не смог ничего сделать, чтобы ее спасти, когда я не смог даже найти ее… тогда вся любовь, обратившись черной ненавистью, кровавой волной вскипела в моем растерзанном, разломанном на маленькие кусочки сердце. Я пытался вернуться на небеса и узнать о ней хоть что-то. Но, представляешь, меня туда не пустили.
Он помотал головой. Его голос дрожал, а глаза были прикрыты, точно он вспоминал события давно минувших дней.
– Они объявили меня восставшим против воли Его, и против Его самого. И все ангелы верили в это! Представляешь? Те, кого я считал своими друзьями, не сомневаясь, объявили меня предателем. Ни один даже на секунду не задумался, что все может быть иначе. И никто не помнил, что я слетел вниз сам.
