– В любое время, – жизнерадостно добавил Аз.
– Буду знать. А теперь, я хочу побыть один. Попробую успокоиться, – и без перехода вновь распахнув свои огромные крылья, Самаэль растворился в небе серой точкой.
***
Анжеле не показалось.
Едва девушка увлеклась разговором с ангелом Смерти, Азазелл бесшумно увел Дэймона подальше от них двоих.
– И давно у тебя это? – изогнув бровь, спросил бескрылый ангел, убедившись, что их никто не слышит.
– Что «это»? – недовольно спросил Дэймон.
Он опасался за девушку – Самаэль сейчас не мог держать себя в руках, и находиться с ним столь близко было опасным для нее. Вдруг он снова потеряет контроль? Вдруг, на эмоциях, махнет рукой, случайно задев при этом Анжелу?
– Напомни, каким Всадником ты был? – закатив глаза, спросил Аз, и не дожидаясь ответа, продолжил: – Дай-ка угадаю, таким большим алым великаном с мечом, именуемым Войной?
– Крис рассказал? – фыркнул Дэймон.
Сам он, хоть и упоминал о том, что был Всадником Войны, но ни словом не обмолвился о своем облике, проявившемся лишь однажды, во время схватки с Люцифером. Облике, который он и сам не видел, но о котором узнал от Анжелы и Таннера.
– Не пришлось. Только что я увидел его своими глазами.
– В смысле? – теперь Дэймон был по-настоящему удивлен.
– В прямом. Ты злился и на краткие доли секунд стал Всадником, словно алая полупрозрачная вуаль накрыла тебя, проявив ЕГО силуэт, – терпеливо пояснил Аз. – И сейчас я хочу узнать, был ли ты в курсе этого, однако, вижу, что не был.
– Но ведь, остановив Апокалипсис, мы должны были перестать… и почему кроме тебя мне никто… – совсем растерялся Дэймон.
Он все еще Война? Как такое возможно?
Хотя, если подумать, это многое объясняет. Его постоянное желание спорить, их ссоры с Анжелой, ревность…
– Потому что никто этого и не мог увидеть. Не забывай, что среди нас всех я единственный был когда-то Серафимом, – покачал головой Азазелл. – А вот насчет того, почему ты все еще Всадник… чтобы перестать им быть, мало остановить Конец Света, нужно еще и изменить свою суть.
– Самаэль получил чувства, Крис стал Падшим, растеряв белизну крыльев, – вслух принялся размышлять Дэймон. – А я кем был, тем и остался. Но ведь и с чувствами Самаэль продолжает быть Смертью. А еще Люцифер, который исчез сразу после своего провала…
– Самаэль продолжает быть Смертью лишь потому, что из Смерти нет выхода. Однако бледный Всадник не должен иметь чувств, а значит, Самаэль больше не годится. Как и Крис. А вот ты и Люцифер… Думаю, теперь по земле разгуливают два Всадника, независящих от небес. И если тебя остановить совсем несложно, то вот старина Люцифер…
– Почему это меня несложно остановить?
– Уж не обижайся, дело тут вовсе не в твоей силе, а в твоей зависимости. Анжела твое слабое место, – фыркнул Аз.
– Откуда ты вообще столько всего знаешь о Всадниках? – вскинул брови Дэймон.
С последним он и не думал спорить, хотя Аз все же ошибался, ведь Анжела была той, кто давал ему силы бороться, оставаясь на границе между светом и тьмой.
– Але, прием! – Азазелл постучал согнутым пальцем по лбу Дэймона. – Я бывший Серафим. У меня больше не только крыльев, но и знаний. К тому же, не то, чтобы я помогал создавать Печати, но происходило это еще до моего заточения. И, признаться, я восхищен, как ловко Люцифер обернул силу Слова против небес.
– Я уже понял, что ты его фанат, – хмуро перебил Дэймон. – А мне-то что теперь делать?
