– Гаррис – великий человек, – продолжал лорд Вонг. – Возможно, он великий злодей или великий безумец. В любом случае владыки постараются с ним договориться. Они это умеют – договариваться.
– Как показывает история, владыки Фанги привыкли вести переговоры с позиции силы, – заметила сестра Ирэн. – Годится ли такой подход по отношению к Гаррису?
– Что вы знаете о силе? – спросил тхаец.
– Многое.
– Сила – это не только оружие, солдаты и магия, – сказал лорд Вонг. – Хотя всего перечисленного у нас достаточно. При прочих равных войну выигрывает самый терпеливый. А Гаррис не любит ждать. Он бросится на нас сломя голову и разобьется, как прибой разбивается о скалы.
– Но цунами иногда перехлестывает скалу, – сказал я.
– Однако вода всегда откатывается назад, а скала остается незыблемой, – сказал лорд Вонг. – Если Гаррис и его армия придут в Тхай-Кай, там они и останутся. Навсегда.
– В вас говорит патриот или вы на самом деле в этом уверены? – полюбопытствовал я.
– Мы ведем разговоры, далекие от тех, что приняты в дипломатических кругах, – улыбнулся лорд Вонг. – И тот факт, что я являюсь патриотом своей страны, никоим образом не мешает мне быть уверенным в произнесенных мной словах. Однако я предпочел бы сменить тему беседы. Эта кажется мне слишком мрачной для такого чудесного дня.
– Да, погода на редкость приятная. – сказал я. Прозвучало туповато, но я не умею вести светских бесед на отвлеченные и неинтересные мне темы. Учителя долго вдалбливали в мою голову список нейтральных тем, годных для обсуждения в любом обществе, но максимум, что я способен выдать, это два слова о погоде.
– Дивные деньки, – съехидничал лорд Вонг. – Извините, но я вынужден вас покинуть. Мне нужно переодеться к обеду или что-то вроде того.
Тхаец ушел. Наверное, он тоже не любит беседовать о погоде.
Мы с сестрой Ирэн наконец-то остались наедине. А значит, могли перейти на «ты».
– Тебя что-то тревожит, Джей?
– Мне все чаще напоминают, что мой отец скоро умрет.
– Мы все когда-нибудь умрем, – даже такая банальность в ее устах казалась мне перлом мудрости. Тем не менее я раздраженно передернул плечами.
– Я понимаю, что мы все умрем, – сказал я. Я знаю, что мой отец смертен, догадываюсь, что смертен и я сам, но… Смерть отца – это для меня не просто смерть. Я не хочу быть королем. Я не умею.
– Это несложно. Как, по-твоему, кто сейчас управляет страной?
– Отец.
– Де-юро, – подтвердила сестра Ирэн. – А де-факто?
– Герцог Марсбери, первый советник.
– Когда твой отец умрет, герцог по-прежнему останется первым советником. Твоим первым советником. Он поможет тебе, подскажет, что и как. А потом ты научишься выполнять эту работу самостоятельно. Со временем. Именно так обычно и происходит.
– Работу, – буркнул я.
– Управлять страной – это работа.
– Как правило, нормальные люди вольны сами выбирать сферу деятельности.
– Далеко не всегда.
– Но ты же стала жрицей по собственному желанию, – сказал я.
– Может быть. Если не принимать во внимание волю богини.
Сестра Ирэн мне нравится. Даже больше, чем просто нравится. Но ее религию я не понимаю.
Она является жрицей непонятной богини, имя которой нельзя произносить в присутствии непосвященных. Поскольку посвященных, кроме самой сестры Ирэн, при дворе Тирена нет, имя это остается для меня загадкой.
Богиня сестры Ирэн является покровительницей любви, мудрости и еще какой-то непонятной штуки, о которой я стараюсь даже не задумываться. А циничные представители старшего поколения ехидно сообщают мне о том, что покровительствовать одновременно мудрости и любви невозможно, так как одно непременно исключает другое. Вроде того, что все влюбленные глупы, а все мудрые уже не умеют любить.
