Цветаева за 30 минут - страница 17

Однако мама ушла из жизни очень рано, а вместе с ней ушло и детство, и беззаботность юности: «…Все бледней лазурный остров-детство, Мы одни на палубе стоим…» – как символ осиротелости, одиночества и неизвестности перед будущим. Заканчивается стихотворение фразой, полной отчаяния и тоски: «…Видно грусть оставила в наследство Ты, о мама, девочкам своим!».

Произведение создано весной 1916 года и входит в поэтический цикл «Бессонница». Посвящено оно горестному осознанию того, что в ее семейной жизни сейчас далеко не лучшие времена в связи с ее уходом к Софье Парнок и последующим возвращением к супругу. Былой страсти и единения душ с последним больше нет и ей остались только горестные мысли и переживания.

В надежде привести свои мысли в порядок, поэтесса гуляет бессонными ночами по пустынному городу: «…В огромном городе моём – ночь. Из дома сонного иду – прочь…», она полностью погружена в себя и предполагает, что редкие прохожие в ней видят чью-то жену и дочь: «…И люди думают: жена, дочь, – А я запомнила одно: ночь…».

Само построение рифм создает ощущение звука гулких шагов по пустынной улице: «…ночь, прочь, дочь…», «…путь, чуть, дуть, в грудь…», «…свет, цвет, вслед, нет…», «…бус, вкус, уз, снюсь». Очевиден мотив одиночества, грусти, подавленности, горестных дум.

Поэтесса чувствует себя тенью, ускользающей с рассветом: «…И тень вот эта, а меня – нет…» и иногда ей кажется, что она и вовсе является сном для всех ее близких: «…Освободите от дневных уз, Друзья, поймите, что я вам – снюсь».

Стихотворение создано в 1914 году и посвящено горячо любимому мужу – Сергею Эфрону. Кольцо, о котором идет речь, выполнено из сердолика – любимого камня Цветаевой. Именно этот камень ей подарил в первый же вечер знакомства Сергей в Коктебеле и она поняла, что это – судьба. С тех пор поэтесса не расставалась с кольцом до конца жизни.

Несмотря на сложности в браке и ее прошлое увлечение Софией Парнок, она все равно вернулась к мужу и признается, что по-настоящему любит только его: «…Да, в Вечности – жена, не на бумаге!..». По поводу внешности супруга поэтесса указывает, что он высок и тонок: «…Он тонок первой тонкостью ветвей…», а его глаза напоминают ей две бездны: «…Под крыльями раскинутых бровей – Две бездны…». Рассказывает она также и об аристократическом происхождении мужа: «…В его лице трагически слились Две древних крови…» – мать – русская дворянка, а отец Сергея – представитель помещичьей еврейской семьи. В нем она видит своего рыцаря: «…В его лице я рыцарству верна…».