– Да, я согласна с тобой. Нам в молодости казалось, что замуж мы выходим, чтобы обрести непреходящее счастье. А по божественному плану мужчина и женщина вступают в брак, чтобы стать лучше, чем были до брака. А когда мы становимся лучше? Правильно, когда страдаем! – сказала Полина.
– Кажется, бабушка и мать пытались донести до меня нечто похожее перед вступлением в брак. Но я посчитала их слова просто занудством. Была уверена, что мой избранник исключителен и с ним моя жизнь станет сплошным праздником. Разве молодые влюбленные невесты слушают чьи-нибудь советы? – усмехнулась Полина.
Альберт понимал, что его проблемы со зрением лишают его мечты продолжать работать в хореографии. С должностью руководителя студии пришлось распрощаться, уступив её недавней выпускнице Красноярского института искуссств Алевтине Коркиной, ранее работавшей простым хореографом.
Это больно ударило по самолюбию Альберта и ввергло его в волну депрессии.
Врач выписал ему очки для постоянного ношения. Очки были с толстыми линзами, в строгой чёрной оправе. Они совершенно меняли прежний облик Альберта. За ними уже не было видно выразительных карих глаз, покорявших женские сердца. Тело Альберта высохло, мышцы стали дряблыми. Опасаясь оступиться, он стал чаще смотреть под ноги, сутулиться. Его некогда лёгкая походка изменилась в худшую сторону, сделалась медленной и шаркающей.
Знакомые, встречающие его на улице, приветливо здоровались. Но часто он их не видел, сводя все свои усилия к разглядыванию дороги под ногами. Его зрение ухудшилось настолько, что он видел только то, что попадало в фокус зрения, словно смотрел в трубу. Знакомые пожимали плечами в недоумении и шли дальше по своим делам. Некоторые совсем не узнавали Альберта в этом постаревшем высохшем мужчине с морщинистым лицом и серым цветом кожи.
Директор дома культуры, учитывая прошлые заслуги Альберта выхлопотал ему должность ведущего специалиста в отделе культуры. Он стал чаще выезжать в командировки в составе городской делегации.
Однажды Альберт сидел в фойе конференц-зала одного из столичных развлекательных комплексов и готовился к очередной конференции.
Стеклянные огромные двери автоматически открылись, в фойе вошла женщина с девочкой-подростком. Альберт поднял глаза и снова углубился в текст доклада. Очки не компенсировали недостаток остроты зрения. Он держал планшет близко к лицу, чтобы буквы выглядели более отчетливо.
Но вдруг снова поднял глаза, словно его кто-то толкнул в бок. Женщина с девочкой приближались к столику, за которым он сидел.
– Мама, ты юбку подшить не забыла? Там, на талии чуть-чуть разошлась по шву, – звонко спросила девочка у женщины. Альберт смотрел на неё, не отрываясь. Наконец, он хорошо их разглядел.
Широкий рот, высокие скулы, карие выразительные глаза. Длинные каштановые волосы заплетены в тугую косичку, свернутую в клубок. Светлая улыбка ребёнка, выросшего в заботе и любви. А рядом она! Гибкая, стройная, с длинной шеей и маленькой головкой. Идёт к нему!
Но они проходят мимо, не узнавая его.
– Оля! – окликнул женщину Альберт, не веря своим глазам.
– Алик? Не ожидала увидеть тебя в Москве! – удивленно воскликнула Ольга. Она с удивлением посмотрела на черную оправу очков Альберта, но ничего не спросила. Светлые волосы забраны вверх синей заколкой, голубые глаза подведены стрелками. Его Олька – ромашка! Альберт почувствовал, что вот-вот упадёт и схватился за край стола.
