Цветочки Александра Меня. Подлинные истории о жизни доброго пастыря - страница 69

Андрей Ерёмин

Малые группы – домашние церкви – поддерживали первых христиан, когда ещё не было монашества и старчества, когда христианство было открыто миру. В возвращении к этим формам отец Александр видел судьбу Церкви и человечества. «Сейчас, – говорил батюшка, – дуют очень холодные ветры, и вера больше не может быть тёплым убежищем от бурного неуютного мира. И это справедливо, потому что христианам дана сила жизни и сила упования, а не ещё одно анестезирующее средство».^>[31]

Отец Александр постоянно приезжал в малые группы, устанавливал в них дух единства, разрешал конфликты, укреплял авторитет лидеров. Его приезд всегда был праздником для общины. Собрания обычно начинались с молитвы, на которой каждый мог сказать своё слово. Вслед за тем шла беседа. Обычно батюшку просили разъяснить какую-либо важную церковную тему. А после ещё долго задавали вопросы. Потом начиналось обычное весёлое общение за столом – шутки, экспромты, остроумные каламбуры батюшки. Он создавал вокруг себя необыкновенно тёплую, дружескую атмосферу. Сидел рядом с нами, пил чай из большой кружки, говорил о проблемах Церкви, о наших задачах, и жизнь в общине получала как бы новый импульс. Это были удивительно счастливые встречи, после которых хотелось начать следующий день смелым и сильным соработником Христа.^>[32]

Григорий Зобин

Я начал заниматься в одной из малых групп. Эти группы молитвенного общения батюшка создавал в самые чёрные годы. Участие в них, не говоря уже об организации и ведении, могло стоить нескольких лет свободы. Мы изучали Писание и традицию Церкви. Собирались без звонков, на время занятий отключали телефон, занавешивали окна – и всё только для того, чтобы молиться и постигать основы религиозной грамотности!

Малые группы стали своего рода «религиозными университетами». В них зарождались формы будущего христианского просвещения нашей страны. Один замечательный молодой католик-англичанин как-то сказал мне: «У нас тоже есть братства мирян по изучению Писания, но они не так активны, как ваши. Мы не знаем иногда, с чего начать. Вам в какой-то мере повезло, что вы начинали в катакомбах». Да, он прав – русское религиозное просвещение XX века зарождалось в катакомбных условиях. И «с чего начать» мы знаем только благодаря нашему отцу Александру. Он поднял дело, почти немыслимое для одного человека: создал действующую систему религиозного образования. Притом в условиях, где это было почти невозможно.

Однажды Александр Иванович Зорин попросил меня помочь в уборке квартиры одной из наших прихожанок – Оле Ерохиной. Замысел этой генеральной уборки возник вот как: батюшка был в гостях у Оли, и они с Мишей, её мужем, рассказывали отцу о своих планах. Планы были и в самом деле замечательными – Миша и Оля люди очень одарённые. Выслушав их, батюшка сказал: «Всё это прекрасно. Но сначала вам нужно привести в порядок свою квартиру». Квартира была на редкость захламлённой. Множество никому не нужных вещей, старых журналов, детских книжек, поломанных игрушек, просто мусора… Батюшка сказал, что всё это добро надо перебрать и большую часть его безжалостно выбросить. «Захламлённость дома свидетельствует о захламлённости души»,