– Не хочу. Пей.
Как же, не хочет. Погоня отгремела несколько часов назад, и за это время утренняя прохлада успела смениться полуденной жарой. Камень небольшого дома раскалился подобно старой печи, скопленного воздуха которой едва хватало, чтобы дышать. А еще те ставни, что пришлось прикрыть.
Нет, теплая вода на дне фляжки их, конечно, не спасет, но всяко поможет продержаться чуть дольше.
– Если получится сбежать, – стражница медленно поднялась, прошла к уродливо сколоченному столу и оставила не нем воду, – в Пустыне мы окажемся только к ночи. Однажды мне довелось звать подземные родники после сумерек: они не откликнутся, торговец. Даже с чароведским камнем. Придется ждать до утра.
О поклаже в переметных сумах скорпиона Гюрза благоразумно промолчала: впустую обнадежить сообщника не хотелось.
Однако, похоже, нехватка воды не слишком тревожила Варру – как будто у того в запасе была целая жизнь. Широкие плечи его раздраженно дернулись. Еще один равнодушный взгляд упал на Анису, и той с явным нежеланием ответили:
– Я же сказал: не хочу.
Твердость в голосе торговца убедила фату отступить. Снова вернуться к узкому ложу и постараться опереть спину о нагретый камень: свои силы, в отличие от сообщника, она предпочитала беречь.
Решил отдать ей последнюю воду? Гюрза едва сдержалась. Жалость ей ни к чему!
Глупое благородство Варры больше походило на безрассудство, а с ним фата иметь дело не желала. До сумерек оставалось не меньше часа, и она решила, что если устроиться поудобнее, можно будет немного отдохнуть. Может, даже позволить легкой дремоте заглушить подаренную Магсумом боль.
Аниса смежила веки и сквозь полуприкрытые ресницы бегло оглядела неподвижный профиль мужчины.
Дневной полумрак делал черты его мягче, а фигуру – массивней. А ведь торговец и так высокий, гораздо выше среднего мужа – сама Гюрза ему едва до плеча достает. И сложен довольно хорошо.
На первый взгляд – молодой, лет тридцать. Только почему-то держится странно, словно бы мешает ему что. Болен? Может, и так. А вот длинный волос, легкой волной лежащий поверх белой рубашки, ему не идет: как будто прежде он носил короче.
Темно-карие глаза – внимательные, умные. И острый взгляд, зацепившись за ее собственный, позволяет догадаться: заметил. Краска стыда ползет по щекам, а стражница впервые за день рада прикрытым ставням: в мягкой полутьме легко потеряться не только свету.
А вот имя у него странное – Варра. Как будто слишком мягкое, живое. Шуршащее на языке пустынным ветром… или даже самим морем. На окраинах Аль-Акки едва ли сыщешь еще одного торговца-Варру. И тогда, быть может, тот родился вовсе не в Старом Городе? И даже не в самом Халифате? Хотя, впрочем, кто такая Гюрза, чтоб в именах разбираться?
– Ты ведь знаешь о силках? – увидев, что Аниса не спит, сообщник оживился. – Сможешь обойти?
Пришлось ответить:
– Знаю, только… чароведские сети на редкость опасны, – фата села ровнее, понимая, что задремать ей теперь не позволят. – И всякий раз устроены по-иному. Иногда даже с привязкой к чьей-то крови.
– Живые?
– Живые. И мертвые. Все разом, – Гюрза не знала, как пояснить другому то, что она видела много раз. – И могут долго дремать, выжидая. Думаю, силки оставил мальчишка, что весь день мелькал у торговых рядов.
– Тот самый? – Варра явно недоумевал. Он понимал, что сети наверняка оставят у Дворца, однако на гудящей окраине Хан-аль-Хана…
