– Оуэн… – прошептала она, – да…, боже…, пожалуйста… войди в меня! – просить дважды не пришлось. Взяв за ноги и придвинув её ближе, резко вошёл, из-за чего она вскрикнула и прижалась к нему грудью. Это было прекрасно, любимая женщина в его объятиях, и так будет всегда. Он и Джульетта вместе навсегда, навечно. Двигая бедрами, почувствовал, как стенки влагалища сжались, в этот момент и он не выдержав, излился в неё. С шумом втянув воздух, как можно крепче сжал невесту в объятиях.
– Я так тебя люблю.
– Хитрец! – он услышал, как она улыбается и тоже не сдержал улыбку. – Я вообще-то хотела злиться ещё как минимум сутки.
– Можешь злиться на меня всю жизнь, я согласен слушать твоё ворчание и видеть строгий взгляд, – отстранившись, положил ладонь на щеку – А ты уверена, что хочешь, терпеть мои косяки всю жизнь?
– Уверена, очень хочу, – кивнула Джульетта и, приблизившись, поцеловала.
– Ну что? Домой? – спросил он, вставая с колен.
– Нет, ты забыл, у меня дежурство, помоги мне, – она надела бюстгальтер и встала к нему спиной.
– Ну, может можно, как-нибудь пораньше? – он защёлкнул замочек и поцеловал девушку в плечо.
– Я бы с радостью, но не могу, Анна сможет прийти только к двум ночи, а значит, я должна быть здесь.
– А что будет, когда мы в медовый месяц отправимся? Что будут делать без тебя те, за кого ты то и дело выходишь на смену? – Оуэн знал насколько Джульетта добрая, именно она стала инициатором того, что при больнице был открыт сад для детей работников. Она никогда не отказывала, когда её просили выйти на смену за кого-то, но в последнее время это стало происходить слишком часто, и он думал, что ей откровенно пользуются, вот только сказать об этом не мог.
– Разве плохо? Заработаю больше денег и отпускных дней тоже будет больше, так что одни плюсы! – она застегнула пуговки на халате и, подойдя, поцеловала Оуэна в нос.
– О деньгах должна думать не ты, а я, а вот больше отпускных дней это хорошо, и всё же…
– Я вернусь домой к двум, можешь не ждать и ложиться спать, утром проснёшься, я буду рядом, – улыбнулась она, прижавшись к его груди.
– А как же приглашения? Мы же хотели их подписать, – отстранившись, убрал прядь волос с её глаз.
– Обязательно подпишем, время ещё есть.
– Хорошо, как скажешь, – улыбнулся Оуэн.
– Люблю, когда ты такой! – рассмеялась она.
– Какой?
– Милый и уступчивый. Видели бы тебя сейчас те, кто называет "доберманом"!
– Они бы не поверили глазам, такой, я только с тобой. – Смотря ей в глаза, неожиданно, снова, как и неделю назад, ощутил странную тревогу. Непонятный страх накрывал волной, стоило только взглянуть в её глаза, и он никак не мог понять, к чему это. – Я могу тебя подождать, и поедем вместе.
– Нет, я сама доберусь, а ты поезжай домой и отдохни, завтра у тебя важный процесс.
– Ты помнишь.
– Конечно, почти месяц твоей работы не должно пропасть зря, я уверена, ты выиграешь.
– Раз ты так говоришь, значит, я не беспокоюсь! – притянув её к себе, сжал в объятиях, пытаясь отогнать неприятное чувство. В последнее время он никак не мог насытиться ею. Чем ближе подходило время свадьбы, тем тревожнее становилось на сердце. Оуэн пытался гнать эти мысли. Даже смеялся над этим, говоря, что не думал о том, что и у мужчин бывает предсвадебная лихорадка, но сейчас, неожиданно почувствовал, что не должен уезжать, не должен оставлять её.
– Кстати, ещё кое-что. – Джульетта прервала мысли.
