Предположив, что каким-то образом он мог упустить тот момент, когда отец вышел из комнаты, Тима приоткрыл веки так, чтобы со стороны, по его разумению, этого не было заметно. Увы, сидящая на кровати фигура не только не ушла, но даже не изменила своего положения, словно была статуей или манекеном. «Если это мой папа, – размышлял Тима, – с ним что-то не так. Но… что, если это не он?»
Быть может, правильнее всего было включить в комнате свет или выйти в гостиную. Но одеревенелое тело мальчика так не считало, и он прибегнул к альтернативному варианту: окликнул родителя.
– Пап? Пап? Пап? – повторял он раз за разом, начиная с шёпота и с каждым произношением понемногу повышая голос. Фигура на кровати не реагировала, а если отец всё-таки находился в своей постели в гостиной – и он тоже.
И чтобы себя успокоить, Тима придумал объяснение происходящему. Всё просто: его папа переживает внезапный приступ лунатизма, о котором так часто говорят по телевидению, и на кровати своего сына он сидит, сам того не ведая. Когда проснётся – уйдёт.
Мальчишку такое объяснение вполне устроило, поэтому он отвернулся к стене и закрыл глаза. На то, чтобы вновь уснуть, ему потребовалось минут сорок.
На протяжении всей ночи он, однако, не единожды просыпался и каждый раз видел всю ту же сидящую в одной и той же позе фигуру.
Так приснилось ему всё это или происходило в действительности?
Утром отец сказал, что спал как убитый и со звоном будильника, как обычно, проснулся в собственной постели.
– Саша! Да чтоб тебя! – завизжала его старшая сестра, носясь по квартире. – Где моя чёртова сумка?!
– Откуда мне знать? – прокричал он из своей комнаты, неумело сдерживая смех, а потом прошептал Тиме: – Сделай вид, что ничего не знаешь.
С геймпадами в руках они сидели на диване, неотрывно смотря на экран телевизора и управляя персонажами, которые зверски колошматили друг друга, ломали кости, выкручивали суставы, отрывали части тела. И Тима едва не выронил игровой пульт, когда Сашина сестра, мощно толкнув дверь, влетела в комнату.
– Где. Моя. Сумка?! – закричала Катя и встала между мальчишками и телевизором, уперев руки в бока и испепеляя взглядом брата. – Если ты мне её сейчас же не отдашь, я разобью твою идиотскую приставку об стену, а родителям скажу, что это сделал ты, когда в очередной раз психовал из-за того, что не удавалось пройти какую-нибудь дебильную игру для умственно неполноценных. Месяц назад ты уже разбил одну такую фиговину, которую держишь в руках, так ведь? Так что и мама, и папа поверят мне, а не тебе, когда побежишь им жаловаться, а я расскажу свою версию. – Для убедительности она, шагнув в сторону, схватила игровую консоль и подняла над полом, не обращая внимания на провода, потянувшие за собой сетевой фильтр и телевизор. – Считаю до трёх, – коварно заулыбалась девушка. – Раз. Два-а-а…
– Да ладно, ладно! – не на шутку перетрусил Саша и поставил игру на паузу. Приподнял лежащую в углу дивана смятую подушку, вытянул из-под неё дамскую сумочку и протянул сестре. – Держи, зануда.
Поставив приставку на место, она вырвала сумку из руки братца, чуть не стянув того с дивана, и властно наставила на него указательный палец, цедя сквозь зубы:
– Знаешь что? Мне надоели твои идиотские подколы. За мной приехали друзья, и они ждут меня уже минут пять. И вместо того, чтобы искать свою сумку, – она потрясла ею перед его носом, – я уже могла быть километрах в трёх отсюда! – Саша тупо уставился на неё, давая понять, что его это ни капли не волнует. Тогда сестра выбрала другую тактику. – Помнишь Андрея? В прошлый раз ему
