– Хорошо, – немного помедлив, согласилась мама, – мы подождем отъезда гармцев.
Я не могла быть столь же спокойной, как она. Ведь как раз сейчас я поняла, что же было не так в воняющей иллюзии, и хотела проверить. Но, увы, все эксперименты теперь откладывались на срок, известный только Богине.
– И это правильно, – важно сказал Шуграт. – Сестра должна понять, что магия – лишь забава, и только ее мужу решать, можно ли этим заниматься.
Он ушел, а мама начала расспрашивать, чего мне удалось добиться. Она порадовалась моим успехам, но сказала, что рисковать пока не надо, а то из-за блокировки побег окажется под угрозой. Последнее время она больше уделяла внимания правилам поведения людей, но подчеркивала, что целиком полагаться на ее знания не стоит, прошло слишком много времени с тех пор, как она была среди себе подобных, да и у простолюдинов могут быть манеры и привычки, ей незнакомые. Женскую одежду мне предстояло покупать самой в первом же человеческом городе, ведь она очень сильно отличалась от той, что была на нас, и мама рассказывала, на что следует обратить внимание. Она приготовила деньги и драгоценные камни, которые весили мало, но стоили дорого, и надеялась, что этого хватит надолго – главное, не носить это все с собой, а сразу положить в любой гномий банк.
Прибытия гармцев я ожидала даже с большим волнением, чем брат. В чувствах моих перемешивались страх, печаль от расставания с мамой и ожидание чего-то неизведанного столь причудливо, что я даже сама не могла сказать, чего там больше. Мне хотелось новой жизни, но я и боялась ее. До сих пор я никогда одна не была – всегда рядом были те, к кому можно обратиться за советом и помощью. Со страхами я боролась. Мама права, если ты не берешь на себя ответственность за свою жизнь, всегда найдется тот, кто будет за тебя решать. Но насколько успешна моя борьба? Не знаю. Сейчас оставалось только ждать.
Гармцы приехали под вечер, когда мы уже решили, что они появятся только завтра. Осматривались они вокруг настороженно, но и с любопытством. Наверное, наше поселение казалось им мелким и незначительным по сравнению с собственными, во всяком случае, у того, кто показался мне их вождем, с лица не сходила насмешливая полуулыбка, не особо его красившая. Правда, сам он был довольно привлекательным, наверняка не одна инорита по нему страдала, но не это привлекло меня в нем, а некая неуловимая странность. Когда я применила магическое зрение, использование которого брат не запретил, странность только усилилась. Но что она значит? Сама я на этот вопрос не смогла ответить.
– У того человека аура неправильная, – наконец поделилась я наблюдениями с мамой.
– А, лиарин сынок, – с какой-то странной интонацией сказала она. – Он не совсем человек, оборотень.
– Оборотень? – восхитилась я. – А в кого он превращается?
– В кошку, – недовольно ответила мама, скорчив пренебрежительную гримасу. – В большую, правда, но все же кошку. Постарайся держаться от него подальше, когда поедешь с гармцами.
– Почему? – удивилась я.
Кошек я не боялась, даже больших: они были такие славные, пушистые, теплые.
– Одна из их фамильных черт – повышенная любвеобильность до обретения пары. Он, скорее всего, не догадается, что ты девушка, но все же лучше его внимания не привлекать.
– Ты не веришь в свой артефакт?
– Верю. На восприятии обычных людей и даже магов он должен сработать идеально, но у меня не было возможности проверить, как он действует на оборотней. Впрочем, от таких типажей девушке в любом случае желательно держаться подальше: обольстит, бросит, а через несколько дней уже и не вспомнит.
