Включив свет в прихожей, я открыла сумочку, вынула малышку и поставила на линолеум. Она с любопытством огляделась и, не проявляя ни смущения, ни страха, принялась изучать обстановку. А я переоделась в толстый купальный халат, дома уже было прохладно, и пошла в кухню, чтобы сварить ей (или ему?) рыбу.
Пока резала на разделочной доске минтая, малышка уже крутилась в кухне у меня под ногами, вероятно, учуяв рыбу. «Подожди, сейчас сварю и дам тебе», – говорила я котенку. Но не тут-то было! Ждать он не пожелал. В мгновение ока вскарабкался по моим голым ногам, по халату мне на плечо, шлепнулся на стол, вцепился когтями в сырую рыбу и с урчанием принялся за ужин. Я вырвала у него кусок сырой рыбы, опустила малыша на пол – подожди. Как бы не так! Через пару секунд он снова сидел у меня на плече, еще через пару секунд уже с урчанием пожирал рыбу. «Да… – вслух произнесла я, – похоже, жизнь у тебя была не сахар. С тобой не соскучишься…» И как в воду глядела.
Через несколько дней котенок совершенно адаптировался и уже позволял брать себя на руки и гладить. Но характер, но темперамент!.. Это был какой-то крошечный вечный двигатель, носившийся по квартире, словно ртутный шарик, поймать который почти невозможно. Все же я смогла определить, что это девочка, и за элегантную внешность нарекла ее Лукрецией, подразумевая Лукрецию Борджиа. Однако своей дикостью и даже порой свирепостью новоиспеченная Лукреция серьезно меня озадачила – это был настоящий дикий котенок. Как известно, толкователи имён считают, что имя оказывает на судьбу и характер человека сильное влияние. Быть может, на животных тоже? – подумала я, припомнив репутацию одиозной дочери папы римского. И срочно переименовала котенка из Лукреции Борджиа в Зосю. Это имя к ней прилипло.
Чтобы попасть на остров, нужно спуститься вниз с высокого крутого обрыва к самому берегу Оби, который каждый год уходит под воду в половодье и появляется только к июню в виде песчаной полосы, тянущейся вдоль реки. Поросший густым тальником остров находится в нескольких десятках метров от берега и отделен от него водной преградой, которую необходимо преодолеть. Глубина этой преграды зависит от половодья и сброса воды из Обского водохранилища. Глядя на остров с берега, трудно представить, что туда можно перебраться по скрытой водой дорожке, однако для посвященных такая возможность имеется. Вопрос в том, насколько высок уровень воды в данный момент. Если в пределах полуметра, или даже метра – путешествие на остров вполне реально, но если достигает полутораметровой отметки над уровнем земли – увы, поход на остров отменяется.
В том году половодье было не слишком сильным, вода начала спадать уже к концу мая, а в середине августа мы с Наташей решили съездить на природу и попробовать попасть на остров. Это было наш остров, обнаруженный во время походов вдоль берега Оби, чудесное местечко для пляжного отдыха. Особенно замечательным было то, что попасть туда могли только знающие люди, и потому отдыхающих было немного. Вдоль противоположного берега острова (его необходимо было пересечь, пробираясь по тропке среди зарослей тальника и жаждущих крови гигантских комаров) тянулись прекрасные пляжи с белым мелким песочком, напоминавшие небольшие «квартиры», окруженные ивняком. Расположившись в подобной «квартире», мы наслаждались тишиной, плескались в быстрой обской воде, предавались лени и любованию природой. Иногда читали, подставив спины летнему солнышку. Но особенно мне нравилось растянуться на белоснежном, прогретом солнцем песке под раскидистым тополем и глядеть на небо. Тогда порой возникало странное чувство, будто остров находится не на практически плоской, а сильно выпуклой, шарообразной поверхности – и я буквально всем телом ощущала изгиб этой огромной сферы, несущейся в бесконечных пространствах. Казалось, что меня обдувает солнечный ветер, который в любой момент может сдуть с поверхности планеты – и я глубже вжималась спиной в песок, чтобы, не дай бог, не унесло в неизведанные дали. В этом удивительном переживании присутствовало нечто космическое и необъяснимое.
