Никола тоже помнил приблизительно – кажется, мама должна вернуться через неделю или дней через десять. Точно и он не помнил.
– Спасибо, – ответила Анна, – я ей позвоню. И кстати, мальчишки, если что-то надо – я здесь, рядом. В подъезде напротив.
Новая жизнь не начиналась. Все было по-старому. Анна сидела дома, рассматривала альбомы с семейными фотографиями, вспоминала родителей и Березкина и много плакала. Хандра не проходила. Спасали старые книжки, собранные родителями, – те, что она читала в юности. Она с удовольствием перечитывала Чехова и Тургенева, Гончарова и Пруста, Золя и Мопассана. Иногда смотрела старое кино по телевизору. Наступил март, и по утрам по окнам и подоконнику мелко стучала капель.
Каринка простила ее – конечно, простила. Но забегала нечасто – дела. Сашенька собирался жениться – прибавилось хлопот и тревог.
Как-то вечером, в субботу, сидели у Анны и пили белое вино. Молчали. Анна видела, как Каринка устала, да она и не скрывала:
– Да, Ань, устала. Командировки, кафедра, научная работа. Как хочется отдохнуть где-нибудь на теплом море, под пальмами! Лежать и не двигаться – красота! Просто смотреть на море и молчать. День, два, неделю. И чтобы – никого!
– Даже меня? – усмехнулась Аня.
– Даже тебя, прости! – улыбнулась Карина. А после спросила: – Ты все-таки простила своего Березкина?
Анна улыбнулась:
– Ты только подумай, как мне повезло. Я же ничего не знала при его жизни ни про эту женщину, ни про их детей. А как бы я страдала, ты представляешь? Как мучилась! Тогда я бы его не простила. А потом он умер, и кого мне теперь прощать?
– Знаешь, – задумчиво сказала Карина, – я тебя всегда считала такой… козой, тетехой. Одним словом, росомахой – уж прости и не обижайся.
Анна перебила ее:
– В смысле того, что я никогда не могла принять решение, да?
– Ну и это тоже, да. Не обиделась?
Анна покачала головой:
– Так правда же, на что обижаться?
– А ты такое выдала… На это способен только сильный человек, с большой силой воли. И силой характера. И еще – с огромной, необъятной душой. Короче, ты, Анька, меня потрясла.
Анна отмахнулась:
– Да брось ты! Я же не от необходимого отказалась, а от лишнего. Я ведь так хотела начать новую жизнь! А не получается, Кара, почему-то не получается. А ты говоришь – сильная. Какая я сильная? Плакса я, рева и страшная трусиха.
– Я пойду, – сказала Каринка. – Завтра будущие родственники, родители Сашиной невесты, придут познакомиться и все обсудить. Может, заглянешь? Что тебе тут одной?
– Нет, Кар, спасибо! – Анна положила ладонь на Каринкину, слегка ее пожала. – Это дело семейное, при чем тут я? Сами разбирайтесь! И ты меня не пристраивай, Карка! Хватит меня опекать и жалеть. У тебя жизнь куда сложнее – ты отвечаешь за многих! А мне надо учиться самой жить и самой за себя отвечать. Пора ведь, как думаешь?
Каринку осенило на следующее утро – вот тогда и состоялся разговор по поводу Аниной поездки на море.
Деньги, кстати, у Ани заканчивались – те, что оставались еще от прежней жизни. Какая поездка, о чем вы? Но подумала – а хочется очень, очень захотелось уехать. Куда? Да все равно! Пусть на дней десять, на неделю. Нет, недели, конечно, мало. А вот дней десять – в самый раз.
Эта мысль, дерзкая и прекрасная, так зацепилась, что стала навязчивой идеей. Мечтой. Аня пересчитала оставшееся – да, еще немного есть. На скромную жизнь – примерно на год. На разгульную – на пару месяцев. А на поездку – хватит. Должно хватить – если не очень шиковать. А что потом? Разберемся. В конце концов, однова живем. Анна сама испугалась и удивилась своей лихости.
