Не понимала грома декламаций,
Речей цунами и летящий вал,
Когда в дыму, неистовых оваций
Брал в плен толпу, вонзив строку-кинжал,
Сам Маяковский – Ледокол Мессии,
В Парижской, эмигрантской стороне.
Она звалась Татьяной из России,
Прекрасна, как полёты при луне.
И порох вспыхнул от любви, так ярко,
Что защемил раскрытые глаза.
А для неё – ни холодно, не жарко,
Как без зонта Парижская гроза.
Весь гонорар отдал Цветочной фирме,
Чтоб приносили в дом её цветы.
«От Маяковского»… Галантно, словно в фильме.
Укором безответной немоты…
В войну она букеты продавала
Немецким офицерам за углом.
И от дохода, как умела, выживала,
Укрытая любовью, как крылом…
Услышав эту, как казалось сказку,
Нашёл в Париже героиню грёз.
Придумал повод, навестил с опаской,
И на потом оставил свой вопрос…
Мы пили чай, кусали круассаны
С российским шоколадным ассорти.
А я не мог спросить хозяйку прямо,
И такт в душе твердил мне: «Погоди»…
Но вдруг звонок короткий, громкий в двери,
Посыльный на пороге… и букет…
Огромнейшая клумба на курьере,
Японских хризантем нежнейший свет…
«От Маяковского»… Как выстрел прозвучало.
С трудом букет к ногам поставил паж.
Как в это время водки не хватало,
Перехватило с сердцем горло, аж…
И лишь тогда паркетные букеты
Заметил я, стоящие рядком —
Прекрасного мгновения сюжеты,
О том, как прошлым сказку создаём…
…Он всё равно забрал тебя с Парижем,
Букетами вознёс на небеса…
К поэту стала ты с годами ближе…
А я поверил снова в чудеса…
