Цвингер - страница 7
Одежду Бэра, слышится голосок Мирей, предстоит еще стремительно дохватать по миланским магазинам. Как обычно – белье, носки. Забрать костюмы, заказанные весной в ателье на Корсо Венеция. Купить десяток галстуков. Галстуки Бэра могут считаться одноразовыми: после первого же обеда они неупотребимы. Купить ему еще куртку и несколько фуфаек для простой жизни и получить из прачечной рубашки, оставленные там в прошлый приезд.
Рубашки в прачечных дожидаются Бэра во всех пересадочных городах мира. И в мастерских. В двух-трех столицах мужской моды у портных хранятся шаблоны кроя на Бэрову нестандартную фигуру: тяжелые плечи, без шеи прикрепленная голова, толстое брюхо, длинные ноги и поджарый зад.
Как удается Мирей облагораживать шефа на расстоянии и делать денди из распаренного чучела – загадка. Но факт налицо. Помывшись после самолета, сбрив сивую щетину, Бэр на время деловой сессии обретает, как правило, безукоризненный экстерьер. А по завершении работы превращается снова в самого себя. И за четыре часа уже обратно оброс бородою.
Бэр не имеет ни собственного, ни съемного угла. Его дома – присмотренные, полюбленные и обжитые гостиницы. Летает он без багажа, как Филеас Фогг. Сейчас он движется во Франкфурт непосредственно из Гонконга, где проторчал неделю, договариваясь о печатании каталогов.
Обычно Бэр катапультируется взмыленный, с набитым портфелем, с компьютером на лямке, неизвестно откуда. Известно одной Мирей. Бэр решает в последнюю минуту, какие встречи он соблаговолит осенить своей персоной. Все прочие переговоры – на ответственности заместителя Бэра по Европе, Виктора. Однако контрагенты и клиенты очень, очень ценят личное участие шефа во встречах.
Бэр – это лестно. Бэр имеет интуицию. Чует удачу. Он замышляет и с блеском разыгрывает такие комбинации, которые среди этих книг и толп и стендов все, кто вокруг кишит, мечтали бы хоть один раз за целую жизнь сварганить.
Виктор позавчера как раз прочитал лекцию об «Омнибусе» и о его основателе Бэре на курсах для аспирантов Болонского университета. Вон лекция – под пиалой с яблочными огрызками.
Дэвид Бэр – легендарная фигура среди мировых литагентов, специализирующихся на документальном нон-фикшн и архивных находках. Дэвиду Бэру неоднократно случалось находить документы, без которых (говорю без ложного пафоса) история человечества девятнадцатого и двадцатого веков выглядела бы по-другому.
Ему исполнилось только восемнадцать, когда он доставил в апреле пятьдесят шестого в израильское представительство в Варшаве одолженный у подружки-секретарши Первого секретаря компартии Польши Охаба полный русскоязычный текст доклада Хрущева на Двадцатом съезде. Советская власть официально признала, что Сталин был кровавым палачом, судебные процессы – пыточными, а экономика – основанной на труде голодающего ГУЛАГа. Мир-то догадывался, но не рисковал сформулировать. Тем более так жестко, как сформулировал Хрущев, тогдашний глава советской коммунистической власти. Доклад «О культе личности и его последствиях» был размножен и прочитан вслух членам компартии СССР. До сведения всего остального мира доклад не доводили.
Так далее, так далее. Как Бэр выпросил у девицы напрокат брошюру на несколько часов, пригласив ее вечером в кафе. Крыстина сказала – бери, но верни к четырем часам, я ее запру в сейф перед уходом.
Бэру самым подходящим местом показалось израильское представительство. С заложенными от сердцебиения ушами подошел он к особняку на Суха, 24, где пребывал временный поверенный в делах. Его провели в крошечную приемную. Сотрудник побежал советоваться к начальникам. С верхнего этажа, часто перехватывая краснобархатные перила, спустилась важная особа, дипломат Бармор. Впоследствии выяснилось, что Бармор был в пятьдесят шестом резидентом израильской разведки в Варшаве.
Похожие книги
