– Если честно, мама, то… никак.
– Но почему же ты так долго терпела?
– По инерции… Многие так живут.
– Надо было родить.
– Денис ни за что не хотел детей.
– Подумаешь, большое дело! Родила бы и он еще был бы прекрасным отцом. Он же в сущности неплохой малый.
– Неплохой, – вяло согласилась Лиля. – Но не мой.
– О, милая моя, если ждать свою вторую половинку, можно всю жизнь профукать! И лучше не сидеть сиднем, а действовать методом проб и ошибок.
– Как ты?
– Хотя бы!
– А Мироныч твоя половинка?
– Не исключено! Но во всяком случае я живу с ним уже восемь лет, и он дал мне ту жизнь, которая мне нужна.
Лиля мучительно соображала, как бы потактичнее перевести разговор, она терпеть не могла подобных бесед именно с матерью. Мать всегда пыталась повернуть ее жизнь по-своему. И неужели она не помнит, как настаивала на браке с Денисом? Поразительно.
– Лилёнок, не куксись, тебе не идет. И вообще, хватит трепотни, поехали! К вечеру ты сама себя не узнаешь!
Лиля только плечами пожала. Бороться с мамой бесполезно. Но в тоже время ей было приятно почувствовать себя маленькой девочкой, которую мама водит за ручку.
– Помнишь, как ты не желала ни за что стричься?
– Да, я ревела, а ты волокла меня за руку. Было так обидно…
– А помнишь, ты качалась на стуле, а мы с бабушкой одновременно тебя шлепнули? Вот ты вопила!
– Еще бы не помнить.
И они пустились в путь. В какой-то момент Полина Сергеевна взмолилась:
– Я должна выпить чашку кофе! И передохнуть. С тобой тяжело, Лилька, ты все время артачишься. Скажи-ка, а как у тебя обстоят дела на работе?
– Похоже работа скоро накроется медным тазом. Ну и пусть, там противно… И скучно.
– Что, нечего делать? – удивилась Полина Сергеевна.
Лиля работала в пиар-отделе крупного издательства.
– Да нет, работы хватает, но ее не хочется делать. Все хорошие идеи рубятся на корню. Пришел новый зав. отделом, и решил все поставить с ног на голову, как будто мы все кретины недоделанные, а он один все знает. До него было лучше, я с удовольствием ходила на работу, а теперь… Требуют сами не знают чего, но ты вынь да положь. А спросишь, что, собственно, надо сделать, отвечают: вам за это деньги платят, должны сами знать. Многие уже ушли…
– Значит, ты за эту работу не держишься?
– В принципе нет, хотя я привыкла и к людям и к месту, мне недалеко…
– Лилёнок! Ты должна перебраться в Питер! Думаю, твою квартиру продать можно очень хорошо и купить что-то здесь, мы с Миронычем поможем. Он найдет тебе работу!
– Мама! – поморщилась Лиля. – Я не хочу!
– Ладно, там будет видно!
Полина Сергеевна не зря старалась – к вечеру Лиля себя не узнала. Пушистая светлая головка, новый макияж придали лицу некую загадочность. Мама еще требовала, чтобы ей закачали в губы какую-то гадость, но тут Лиля встала на смерть.
– Ни за что! Не могу видеть этих губастых баб! Они все на одно лицо. Не желаю!
– Тогда нужна более яркая помада!
– Хорошо, – согласилась Лиля. В конце концов помаду несложно поменять, но как ни странно она вдруг себе понравилась. И попросила научить ее красить глаза так, как это сделал стилист.
– Фу, Лилька, я устала бороться с тобой! Легче сняться в двух сериалах и сыграть спектакль! Ты упрямая. И в кого ты такая?
– Самой хотелось бы наконец узнать, в кого!
– Брось! Я уж говорила, что не знаю! Не надо мне напоминать о грехах моей юности!
– А то сейчас ты не грешишь?
– Бывает, но редко. Времени совсем нет! Знаешь, как ни странно, ты стала похожа на Одри Хепберн, отдаленно, но все же… Ты очень интересной можешь быть, Лилёнок! Значит, Сережа тебя не взволновал?
