Я подняла черепашку, взглянула на ее набрюшный дисплей и закончила еще более гневно:
– На семь утра!
– Ой, это я!
Супруг вихрем вылетел из постели, попутно завалив меня сброшенным с себя одеялом и частями пижамного костюма.
– Я записался в автосервис на половину восьмого, нужно, чтобы мастер посмотрел машинку, у меня там что-то стучит…
– Я бы тебе тоже сейчас настучала, – проворчала я, проводив ретирующегося диверсанта недобрым взглядом.
– Руки коротки! – победно провозгласил он и скрылся в ванной, успев закрыть за собой дверь за секунду до того, как в нее врезалась черепашка, которую я легким движением руки превратила из певчей в перелетную.
Певунья с замедлением и понижением голоса до хрипящего баса протянула:
– Пету… шок…
– Ага, я тоже в шоке, – согласилась я, отбрасывая с себя покровы.
Вставать в семь утра, когда тебе вовсе не нужно на работу, ужасно обидно! Но не встать нельзя, потому что накормить уходящего мужа завтраком – священный долг жены. Конечно, если уходит он не к другой женщине, а по делам, особо важным для благополучия семьи.
– Яичницу с помидорами или с колбасой? – услужливо спросила я, встав под дверью ванной со сковородкой наготове.
– С ко… Ой! – Колян приоткрыл и снова захлопнул дверь.
– Значит, с колбасой. – Я понятливо заполнила пробел и пошла в кухню. – Выходи, не бойся! Я великодушно прощаю тебе этот ранний подъем.
– И чего мне будет стоить твое великодушное прощение? – не спеша радоваться внезапной амнистии, уточнил мудрый муж.
– Привезешь из кафе на заправке горячий круассан с ванильным кремом.
– Три горячих круассана с ванильным кремом! – уточнил заказ ломкий бас из условной детской.
– Мы кого-то ждем? – удивилась я.
– Нет, но круассаны я буду есть за двоих! – Сделав это программное заявление, сынище с топотом проследовал в ванную.
– После обеда, – уточнил Колян. – Вернуться до обеда я не успею.
– После обеда, до обеда – не важно, лишь бы не вместо обеда! – покричал из ванной сговорчивый потомок.
И день покатился, набирая обороты.
Я накормила семейство завтраком, выпроводила мужа в сервис, а сына – на тренировку, вымыла посуду, сварила борщ и уже всерьез раздумывала, а не помыть ли в самом деле полы, когда мироздание требовательным телефонным звонком оповестило меня, что у него другие планы, более творческие.
Звонил Витя Гриценко – коммерческий директор местной радиостанции «Казачья радость».
– Привет, Витек, чем порадуешь? – спросила я его.
– Ох, как мне надоела эта избитая шуточка, хоть переименовывай радиостанцию, – вздохнул мой собеседник. – Вообще-то я надеялся, что это ты меня порадуешь. Ты же ушла с ТВ?
– Скорее, вышла, – поправила я. – Свежим воздухом подышать. Там у нас, знаешь, стало дурно пахнуть…
– То есть в настоящее время ты свободна, так?
– Смотря для чего, – уклончиво ответила я.
– Ты обещала, когда будешь свободна, начитать свою книжку!
– Ах, книжку! – Я и забыла, что Витя давно порывается открыть родимому радио новый денежный канал, наладив выпуск аудиокниг. – Да, это я могу. Когда и почем?
– Можно прямо сегодня и за нормальные деньги, не беспокойся. Приезжай к полудню, подпишем договор – и сразу в студию.
– Утром деньги – вечером стулья, то есть студия, – предупредила я.
– Я понял тебя, жадина, и дам тебе аванс, – вздохнул Витя.
– Это прямо готовая строка для романса! – восхитилась я. – Спишу слова для подруги, она у меня поэтесса. Договорились, я буду у тебя, едва исчезнут тени.
