* * *
5 марта 1889. Зимний дворец
В столовой, обшитой дубовыми панелями, было прохладно – впечатление усиливали белая скатерть и белая с золотом мебель.
Сегодня Георгию предстоял семейный ужин.
Вошёл камер – лакей с большим подносом: суп «консоме», подогретые московские калачики и соленые витые батоны, индюшачья котлета с перцем и мускатным орехом…
В молчании царская семья трапезничала…
Было тихо – казалось что они одни в этом огромном дворце…
Как регенту бы не хотелось – но пока что никак сменить эту привычную главную резиденцию русских государей на что-нибудь еще не получалось…
…Трёхэтажное здание Зимнего с его обширными подвалами и полуподвалами и многочисленным антресольным этажами, с его композицией из ступенчатых углов, с изменчивым ритмом колонн создающих впечатление, незабываемой торжественности и великолепия. Внутренность тоже не уступала наружному декору.
«Тронный зал», «Белый зал». «Парадная опочивальня», она же «Алмазный покой». «Фельдмаршальский», «Петровский» и «Гербовый» залы.
Малахит, яшма, орлец, крепчайший карельский лабрадорит…
Камень – всюду камень, строгая белая лепнина на вид кажущаяся плотным снегом…
Несмотря на то что уже скоро лет сорок в здании была устроена система отопления «аммосовскими» печами нагнетавшими в комнаты коридоры нагретый чистый воздух через особые каналы, в воздухе витала некая неизбывная прохлада… Словно усилий множества истопников суетившихся в подвалах у огромных топок не хватало чтобы протопить каменную громаду. Не зря в помещениях стоят камины – чтобы хоть их живой огонь отчасти прогнал это ощущение гранитного холодка.
Надо бы поменять тут отопление на надежное паровое…
Но никакому отоплению не изгнать холод прошлых злодейств и несчастий.
Слишком много приключалось всего в этом дворце такого, что давит тяжелее этих стен, слишком много того что англичане называют «skeleton in the cupboard».
Тут умерла Екатерина Великая – и тело монархини еще не остыло когда примчавшийся из Гатчины Павел Петрович вместе с Безбородко и Кутасовым жгли в камне документы прежнего царствования среди которых были видимо и завещание в пользу Александра I, и метрика о венчании царицы с Потемкиным…
Здесь 14 декабря 1825 года один человек решил судьбу династии уже приговоренной заговорщиками.
Полковник лейб – гвардии Финляндского полка Александр фон Моллер, член тайного общества, со своим батальоном занимал караулы от Зимнего дворца до Адмиралтейства, неотлучно находясь при Николае I. Он мог арестовать всю семью и отдать на расправу сподвижникам – и не было бы тогда ни отца ни деда – еще мальчика – ни само собой его – Георгия (Да и была бы Россия?) Но полковник выполнил свой долг солдата и верноподданного – хотя в заговоре состоял едва ли не с самого начала.
Почему фон Моллер поступил так? Бог весть – прадед насколько известно никогда этого не доискивался – лишь повелел «оставить без внимания» показания других мятежников о фон Моллере. А сам Александр Федорович дослужившийся до генерал-лейтенанта не оставил записок.
…Да, глубока и полна противоречий человеческая душа! В 1837 году Зимнем дворце случился пожар, который тушил лично царь… Он смело бросался в самый огонь во главе своих гвардейцев – не раз и не два уходя из залов и комнат буквально за считанные секунды перед тем как их поглотит пламя – второй раз в жизни сыграв со смертью в чет-нечет… Сановники потом предлагали снести руины и избрать новую резиденцию. Но государь был непреклонен – дворец был возрождён за два года – на стройке по легендам померло множество рабочих, не покладавших рук ни зимой ни поздней осеню работая в залитых ледяными дождям котлованах… На костях, шептались, стоит дворец – как и вся столица…
