– И немцы второй раз войдут в Париж? – недоверчиво покачал головой Георгий («А наши то молятся на французские теории – и оружие у них закупать хотят»)
– Если будет куда входить. Сейчас во припомнил, Ваше Высочество, что во время франко-прусской войны специально для штурма французской столицы было заготовлено почти полмиллиона разрывных снарядов… А германское духовенство по этому случаю обращалось к кайзеру с нижайшей просьбой – стереть с лица земли Париж ибо это – де нечестивый «Новый Вавилон».
(«Полмиллиона? У нас в армии сейчас столько есть?»).
– А у нас договоры и с Францией и с Германией – и как бы не повернулось – нам придется выбрать чью то сторону.
– Ну хорошо, Николай Матвеевич. Хорошо что все это в прошлом…
Отпустив управляющего делами морского министерства Георгий глубоко задумался.
Перед внутренним взором регента вдруг предстал Петербург. Не нынешний – а послевоенный.
Город лежал в руинах, разгромленный огнем с тех самых замечательных немецких броненосцев со стальной катанной броней – и не так уж даже важно что вражеская эскадра заплатила дорогую цену за прорыв через минные поля и линию фортов… Пустынный, почти брошенный людьми по улицам которого смело бродят вышедшие из лесов волки… Так же выглядели Вена, Париж и Берлин и даже Бостон – и его не пощадили пушки врагов. Дрейфуют в Атлантике кверху килем хваленые американские крейсера… Лежат неубранные сотни тысяч трупов на полях битв – как по мемуарам очевидцев лежали они после войны 1812 года…
И все это из за каких-то островков на краю света? А главное – это понимание того что по сути бессилен – вздумай немцы или французы воевать – России их не остановить. И придется воевать – без снарядов в достатке и со старыми винтовкам. Липкое тяжелое бессилие завладело им.
Ох «бремена неудобоносимые»!
В дверях появился Кауфман – осведомиться не нужно ли чего – уже вот привык к нему хотя и не назначал вроде ни на какую должность… Должность…
– Михаил Алексеевич, – остановил он подполковника. Скажите – вы ведь собирались просить перевода в свиту Николая Александровича.
– Так точно, Ваше императорское высочество! – отрапортовал артиллерист. Но передумал!
– Вот как? А можно узнать почему?
– Да не сочтете вы за лесть, Ваше императорское высочество, – Кауфман смешался. Но мне почему то нравится служить при вашей особе!
– А почему же?
Кауфман промолчал. А потом вдруг негромко произнес – Мне кажется… у меня еще не было командира лучше… Вас.
Теперь уже удивился Георгий.
– Лесть?? – с привычным недоверием глянул он в глаза Куфману. Тот не отвел взора Георгий понял – нет, правду говорит. Черт – кажется он не ошибся… Прямо карта сама в руки идет.
– Ну-с – раз так… Как вы посмотрите на то чтобы возглавить мою охрану?
Подполковник ответил не сразу.
– Но, Ваше высочество, – я конечно знаком с этим вопросом – но лишь постольку поскольку служил в лейб-гвардии. А господин полковник Ширинкин…
– Господин полковник Ширинкин – помощник господина Черевина, – сухо и отрывисто сообщил Георгий. А господин Черевин – командовал охраной моего отца…. И хотя вины ни того ни другого тут вероятно нет – но мой отец мертв. И это не лучшая рекомендация в моих глазах.
Кауфман помолчал с полминуты потом вытянувшись по стойке «смирно» спросил:
– Когда прикажете принимать должность, Ваше Императорское Высочество?
* * *
13 апреля 1889 года, Зимний дворец, «Гербовый зал»
