Dabistan-I-Mazahib. Дабистан, или Школа верований. Том I - страница 7



Возможно, что человек, даже с гораздо большими претензиями, чем у меня, может колебаться, желая обсудить тему, которая напугала прославленного Сильвестра де Саси, но поскольку «Десатир» является одним из основных источников, из которых автор «Дабистана» черпал знания о персидской религии и различных ее сектах в значительной части своей работы, я не могу обойтись без представления этой темы в том состоянии, в котором ее оставили опубликованные до сих пор обсуждения, проведенные весьма уважаемыми критиками. Если я осмелюсь высказать несколько собственных замечаний по этому поводу, то только в надежде спровоцировать дальнейшие разъяснения филологов, которые изучат сам махабадский текст и с помощью аргументов, взятых из его основ, решат важный вопрос, появится ли у нас новый язык, чтобы причислить его к реликвиям древности?

Вместо того, чтобы следовать порядку, в котором вопросы изложены выше, я начну с того вопроса, который кажется мне наиболее важным, а именно, с вопроса о языке, на котором написан «Десатир», является ли он «не чем иным, как вымышленным языком, придуманным для того, чтобы прикрыть мошенничество?»

Подделка языка, столь дерзкий обман, сделала бы вероятным любое другое мошенничество, от ложного посредника нельзя ожидать ни истины, ни даже поиска ее. Но для того, чтобы уберечься от предубеждения, что подлог имел место, предубеждения, существование которого может иметь слишком веские основания, я сначала рассмотрю в качестве общего тезиса, является ли изобретение языка одним человеком или несколькими людьми само по себе вероятным и достоверным. Я приведу только те принципы, которые получили одобрение великих филологов, среди которых достаточно назвать барона Вильгельма Гумбольдта, и прошу читателя быть снисходительным, если, стараясь быть понятным, я недостаточно избегаю банальных замечаний.

Если проследить происхождение языков от самого их начала, то окажется, что они происходят от звуков, выражающих чувства; звуки сохраняются в корнях, из которых в процессе постепенного развития способности говорить образуются глаголы, существительные и весь язык. Во всякой речи, даже в самой простой, индивидуальное чувство имеет связь с общечеловеческой природой; речь – это не плод размышлений, это инстинктивное творение; безошибочное нахождение слова, необходимого в каждом случае, конечно, не является простым актом памяти; никакая человеческая память не была бы способна обеспечить это, если бы человек инстинктивно не обладал ключом не только к образованию слов, но и к непрерывному процессу ассоциации; на этом основана целостная система человеческого языка. Если вникнуть в саму суть существующих языков, становится очевидным, что они являются интеллектуальными творениями, которые вовсе не переходят от одного человека к другому, а могут возникнуть только в результате совместной деятельности всех.


«Тот, кто придумал названия вещам,

И от кого все их познание происходит,

Является мыслящим»32.


До тех пор, пока язык живет в устах народа, слова – это прогрессивное производство и воспроизводство от способности образовывать слова. Только таким способом, не прибегая к сверхъестественным причинам, можно объяснить, как миллионы людей могут договориться использовать одни и те же слова для обозначения какого-либо предмета, одно и то же выражение для обозначения какого-либо чувства.