– Ты не замёрз? – как-то резко стемнело, надо бы фонарь включить, но так приятно сидеть в темноте и тишине.
– Немного. Тебе куртку принести тёплую?
– На вешалке в тамбуре, спасибо. И ты можешь фонарь включить, который освещает участок хама вашего?
– Хама? – поворачивается ко мне.
– Ну. Представляешь, его верзила парковал мою машину, когда я ногу подвернула, и колесо пробил, а тот решил мне подачку швырнуть, вместо элементарного извинения.
– А ты что?
– Закинула ему обратно его деньги, – шиплю, а в душе радуюсь, что достойно ответила этому богатею.
– Куда? – удивляется парень, будучи уже на крыльце.
– В тачку. Я ж даже его лица не увидела. Вышел бы, попросил прощения. Что я, пятьсот рублей на ремонт колеса не найду? Обидно так стало. Мне в семье вот этого дерьма хватает. Я нормально зарабатываю, мне не нужны подачки и женихи, чтобы чувствовать себя полноценной…
– А кошки у тебя дома есть?
– Что? Нет. Зачем мне кошки?
– Ну, как же, сильная и независимая с девятью кошками, – хмыкает Дима и тянет мне тёплую куртку.
– Издеваешься?
– Немного, – ухмыляется. – Пойду, включу свет. Но мне так больше нравится…
– Мне тоже, – признаюсь. – Посвети тогда фонариком, я мясо проверю.
Достаёт из джинсов телефон. Что за модель такая? Странный какой-то.
– Готово! – восклицаю снова слишком громко. – Прости, просто я голодная уже, – улыбаюсь, пока в свете фонаря видно моё лицо.
Да и живот моего собеседника объявляет, что не прочь заморить червячка. Протягиваю Диме палочку, а остальные в тарелку складываю.
– Лук маринованный хочешь?
– Это ты, чтобы наверняка не целоваться? – издаёт сдавленный смешок.
Всё вокруг померкло. Это вам не город. Тут ни фонарей, ни окон многоэтажек, да и луна не особо освещает, ещё низко.
– Угу, – откусываю сочный и потрясающе вкусный кусок мяса.
Наслаждаюсь каждым ломтиком, а потом решаюсь и сдабриваю всё приличной порцией маринованного лучка, под тихий смешок Димитрия, который, надо сказать, тоже лучком не брезгует. Так и сидим: уплетаем шашлык и заедаем луком, наблюдая за загорающимся ночным небом.
В какой-то момент понимаю, что что-то не так. Похоже, я отключилась, прямо в кресле. Открываю глаза, потираю их и оглядываюсь. Дима сидит в соседнем кресле. А моим ногам так тепло и хорошо, будто их одеялком укутали.
Опускаю глаза вниз.
– Только не кричи, – тихо раздаётся голос Димитрия.
– Я…я… а… – жмурюсь от страха. Мои ноги обвил Мухтар и спит себе спокойно. – И давно я так? – задираю глаза и нервно дышу.
– Минут пятнадцать, может, дольше. А ты ему нравишься. Мухтар далеко не ко всем приходит. А вот так, только к избранным.
– Я очень рада, но может, ты позовёшь его?
Тихо встаёт и подходит ко мне вплотную. Чувствую прикосновение к руке, хочу отдёрнуть:
– Не сопротивляйся, – шепчет Дима. – Доверься мне.
Тянет мою руку вниз к пёселю, а меня так и раздирает желание завопить на всю округу. Оп. Пальцы касаются мягкой шерсти. Жмурюсь и голову вверх задираю. Вздрагиваю, почти скулю. Мухтар глубоко так вздыхает, а у меня прям мурашки по телу от тёплой спины собаки.
С одной стороны – приятно, с другой – детские психотравмы никуда не уходят. Проще говоря, меньше бояться этого пса я не стала, но, когда Дима держит за руку – жить можно. Он же успеет в случае чего тормознуть своего послушного пса?
– Дим, – шепчу, а сама потом холодным покрываюсь. – Мне страшно.
– Тебя покусали, что ли? – спрашивает еле слышно.
