В той стороне человеческих земель леса занимали большую часть территорий. Понять где именно я пришла в себя больше десяти лет назад – было очень сложно. От того места меня вел вперед голод. На окружающую местность я не обращала внимания. Да и потребностей особых у меня не было. Все затмевала жажда. Я даже спать могла просто на груде прелых листьев. Холод чувствовала постоянно, вне зависимости от того какая температура на улице. Мне даже лютый мороз не вредил. Первые несколько лет я так и бегала в том окровавленном, подранном, некогда светлом платье. Потом уже покопалась в вещах очередной убитой жертвы и нашла себе новую одежду, укоротив ее по своему росту острыми когтями.
Спустя какое-то время, я вышла на знакомую местность. Но сколько я ни рыскала по окрестностям, так ни на что путное и не вышла. Никаких следов. Скорей всего, просто упустила возможность что-либо узнать. Не знаю сколько лет я провела в лесу, ведомая одним лишь голодом. Теперь узнать, что тогда там произошло – практически нереально. И хоть у меня в качестве зацепки был мой медальон – это ничего не дало. Никто не знал кому он мог принадлежать. Да и заканчивалось тем, что меня просто обвиняли в воровстве и в списке моих жертв появлялась еще одна.
Еще пару лет я потратила на то, чтобы обходить все населенные пункты в окрестностях, скрупулёзно прохаживаясь по каждой улице в надежде на то, что кто-то меня узнает. Но все было тщетно.
На меня обращали внимание. Но как на симпатичного одинокого ребенка. Да и ночлег искать было тяжело. Из нескольких поселков я сбегала после того, как устраивала кровавую бойню.
В какой-то момент у меня вновь опустились руки. Я снова потеряла цель своего существования. И дальше просто перестала соблюдать осторожность. Осела в одном довольно крупном городе. Поселилась в небольшом доме, хозяева которого куда-то уехали. Но если бы они вернулись – я бы их убила, почти не колеблясь.
На тот момент уже почти не чувствовала угрызения совести. Просто очередные жертвы. Возможно, именно это понимание собственной безнаказанности и подстегивало меня в моих поисках охотников.
Я осознанно больше особо не скрывалась. Хотя днем все же старалась не выходить без надобности. Лишних смертей не хотелось. Но по вечерам отправлялась в злачные районы города. Немало тогда грязи насмотрелась. До сих пор вспоминать тошно. Самым большим удивлением для меня стало, пожалуй, то, что обитателям трущоб плевать было на то, сколько мне лет. Их даже пить было противно. Следы после своих пиршеств нарочно не заметала.
Так прожила несколько недель. Пока на мой след все же не вышел охотник. Я слышала еще днем о его приезде. Жители города были напуганы видом растерзанных мной жертв, которых находили по утрам.
В тот вечер я чувствовала, что за мной следят. Поэтому действовала не спеша. Прогуливалась по уже знакомым улочкам, морщась от неприятных запахов. Пыталась найти в себе сожаление по поводу того, что скоро для меня все это закончится. Но не находила. Тогда мне казалось, что я дико устала от своего существования. И окрик охотника заставил меня испытать что-то сродни позабытому чувству радостного предвкушения. Мелькнула лишь надежда, что он окажется достаточно опытным, чтобы победить чудовище, в которое я сейчас превращусь.
Тем сильнее было разочарование, когда после окрика на мое плечо опустилась сильная рука, и последовало сердитое замечание:
