– Не знаю, не знаю…– произнёс Тагасий. – Как ты думаешь, сколько их, Скил?
Скил прищурился и ответил:
– Ещё трудно разобрать.
– Ну, всё-таки?
– Судя по поднятой ими пыли… я, думаю, что их больше чем нас.
Тагасий похлопал по шеи своего скакуна и произнёс:
– Встретим гостей.
– Как скажешь, – не стал возражать сыну верховного вождя роксоланов его телохранитель.
Тагасий велел сопровождавшим его роксоланам на всякий случай приготовить оружие, прежде всего луки, и достать из саадаков (колчанов) по стреле, и ждать дальнейших указаний. Вскоре можно было уже разобрать, что всадников было с два десятка.
Вот они остановились и от них отделился один. Тот, который был крайним.
Он приблизился на сотню шагов и стало ясно, что это были не даки, не бастарны или те же костобоки, а карпы.
На всаднике была одежда не сарматского и не дакийского покроя, и ещё был характерный для карпской родовой знати головной убор, чем-то похожий на скифский войлочный колпак (у карпов, как и у всех праславян, до сих пор было популярно всё скифское).
Карп на ломанном сарматском прокричал:
– Мы есть послы! Мы хотим направиться в ставку верховного вождя Фарзона!
– От кого вы? – в свою очередь выкрикнул Тагасий.
– Мы от старейшины рода Дулёб…
– А-а-а… Вы от Хвалимира?
– От него!
Тагасий жестом дал понять, что карпов роксоланы пропустят и проведут до своей ставки.
***
Ставка верховного вождя роксоланов располагалась в том месте, где расширявшийся Борисфен (так назывался тогда Днепр) впадал в Понт Эвксинский. Ставка устроена была на высоком холме и дополнительно её окружали ров, вал и двойной частокол, причём первый ряд его был устроен под наклоном (так делали только язиги и роксоланы). Внутри находилось около двенадцати сотен шатров и в центре возвышался самый большой, в котором располагался сам верховный вождь всех западных сарматов.
Фарзону доложили, что от соседних карпов прибыло посольство. Но роксолан не сразу принял его. Он решил поначалу переговорить с Эмилием Павлом, римским купцом и по совместительству послом, отправленным к роксоланам наместником Вифинии по поручению самого императора Рима Марка Ульпия Траяна.
Эмилий Павел опередил карпов всего-то на пару дней. Его три триремы со спущенными парусами сейчас качались на волнах неподалеку от ставки и который день рабы разгружали привезённый из империи товар – вино, оливковое масло, зерно и ювелирные изделия, и этим всем римляне снабжали западных сарматов.
Фарзон восседал на переносном бронзовом троне, когда-то принадлежавшем одному из скифских правителей, и пил из золотой чаши вино, когда к нему вошёл римский посол. Он поклонился верховному вождю и, подогнув под себя по-скифски ноги, разместился на дорогом персидском ковре.
Фарзон и Эмилий Павел давно друг друга знали, и поэтому верховный вождь западных сарматов сразу же перешёл к делу:
– Ты доставил мне всё, что я заказывал? – спросил он.
Фарзон говорил на греческом. Матерью Фарзона была гречанка, и поэтому он свободно мог изъясняться на этом языке.
– Всё! Что ты и хотел. А оплата будет, как всегда? – уточнился римлянин. Эмилий Павел тоже неплохо знал греческий, так как пол жизни провёл не в Италии, а на Востоке империи. Сейчас его дом находился на южном берегу Понта Эвксинского, на Боспоре, а точнее в Халкедоне, который располагался напротив Византия.
– Да! Оплата будет та же.
– Опять рабы?
– Они в ставке и приготовлены.
