Рабы, от которых зависела скорость передвижения униремы, отныне получали хорошее питание и более человеческое обхождение, и были весьма довольны своим изменившимся существованием, усердно его отрабатывая.
Поскитавшись по морям, долго и тщательно выбирая подходящее для себя удобное, потаённое и надёжное пристанище, однажды они остановились на непродолжительное время на маленьком острове Эфира, расположенном в Миртосском море между Пелопоннесом и островами Киклады, да так и остались там навсегда, довольно скоро обзаведясь семьями, плодя детей, но продолжая своё опасное ремесло. Там же появился на свет отец Рупилия, наречённый именем Эреб, а через много лет и он сам.
Расположение острова было очень удобным для пиратов, так как в непосредственной близости от него проходили морские торговые пути, а во множестве разбросанные среди воды островки не позволяли возможным преследователям угнаться за ними и вообще обнаружить их.
Так, в достатке и сытости прошло детство Рупилия.
Крутой характером и очень властолюбивый Батикл упорно приучал его к разбойничьей жизни, гордясь ею и не желая слышать об иной судьбе для своего единственного внука.
Отец не был таким многословным и громким, как дед, но имел свои особенные качества, из-за которых, как казалось юному Рупилию, дед где-то в душе побаивался его. И этим качеством была необузданная жестокость Эреба. За малейшую провинность он страшно карал любого, тут же отрубая ему голову, при этом хладнокровно поднимал её и подолгу рассматривал, оценивая точность своего удара. В сражениях, что зачастую случались при абордаже торговых судов, ему не было равных. Он сметал всех на своём пути, почти не оставляя работы для своей команды, за что одни сильно уважали его, другие побаивались, но так или иначе они все беспрекословно исполняли любое его веление, помня о том, что он сын их хозяина.
Теперь же, к двадцати годам, Рупилий имел и свой корабль с крепко сбитой, сплочённой вокруг него командой. Предусмотрительным дедом к нему был приставлен престарелый и многоопытный пират Феогнид, всюду тенью следовавший за ним.
Весь разбойничий флот состоял из четырёх унирем, одной из которых командовал его отец.
В море выходили нечасто, но все вместе. Шли под парусами, не утруждая до поры гребцов. Атаковали на вёслах, сильно ускоряясь и быстро маневрируя. Захваченные корабли с собой не уводили, а, лишь слегка повредив их, оставляли вместе с матросами, зная, что те вскоре устранят неполадки и вновь с грузом пойдут по морю. Военную охрану всегда уничтожали.
В этот день по велению Батикла пираты вышли на свой очередной опасный и страшный промысел.
* * *
Имевший во все времена сильный и многочисленный флот, Египет, завоёванный жестоким и деспотичным персидским царём Камбисом II, теперь направлял свои боевые корабли в интересах нового властелина, стремившегося расширить морские границы державы.
Прежние добрососедские отношения, возникшие между Поликратом и фараоном Амазисом и поддерживаемые ими длительное время, были уже нарушены. Отныне распоряжения последнего, согласно которым он предоставил некую торговую монополию грекам в их колонии Навкратисе в дельте реки Нил, были отменены новым фараоном персидских кровей.
По всему морскому бассейну, простиравшемуся от Греции до Египта, воцарилось напряжённое противостояние, очень невыгодное для торговли.
Шесть египетско-персидских унирем под командованием флотоводца карфагенянина Гамилькара обошли с востока большой остров Крит, прошли всё Критское море и, войдя в воды Эгейского моря, на десятый день похода приблизились к маленькому островку Анафа.
