– Ты помнишь себя? – неожиданно спросил Семен вместо исполнения рабочих обязанностей – соединения биоина с отделом теоретической генетики. Антон не сразу понял, о чем говорит человек на экране. И лишь секунды спустя, показавшиеся вечностью, биоин осознал суть вопроса.
– Тихо-тихо, – вкрадчиво проговорил Тысяча Шестнадцатый, заметив на лице Власова возмущение. Он явно видел внутреннюю борьбу Антона. Дискомфорт и терзания мечущейся в поисках неясного смысла души.
В тот раз биоин испугался до чертиков и вырубил связь, так и не связавшись с отделом генетики, а потом несколько дней метался по Атланте, пытаясь понять, что еще знает о нем Павлов. Или, о чем догадывается. Словно некая чудовищная улитка заползла в дом-панцирь и не хотела показываться миру. Враждебному и пугающему. Даже КИРа удивленно поинтересовалась, все ли с Антоном в порядке? Мужчина категорично отринул возмутительные инсинуации ИИ, но нет! Себе врать не было смысла. Теперь все было далеко не в порядке. По крайней мере не в том, как до вопроса, заданного этим… этим… чучелом, не умеющим или не желающим поддерживать себя в форме, как остальные.
А ведь Власов действительно помнил, как минимум, две предыдущие версии себя. Семь-один-один и Шесть Тысяч Пятисотого. Особенно запомнились глаза шесть-тысяч-пятисотого… Как он смотрел, когда Заменщики уводили бедную, испуганную, но старую и испорченную копию Антона в неизвестность! Эти глаза теперь не забыть никогда! Столько тоски, боли и… ненависти в них увидел тогда Антон. И слова Семена вдруг с новой силой напомнили о них. Его глаза – Антона. Или нет? Ведь преемником был он, а не шеститысячный, значит, у него теперешнего глаза, как у человека, жизнь которого биоин унаследовал.
А Семьсот Одиннадцатый? Почему Власов помнит его? Почему, как сейчас видит, как будто вместо него сдирает с лица маленький дефект каждое утро, ему теперешнему не принадлежащий? Почему? Во всем виновата снятая с них матрица? Или то генетическая память пронеслась через клетки от тела к телу? От Семьсот Одиннадцатого к Шесть Тысяч Пятисотому, а от него к Власову?
КИРа несколько раз повторяла запрос о самочувствии Антона. Оно и понятно, ведь важная работа остановилась, а общество не могло этого себе позволить. Только не сейчас, когда несколько поколений Антонов Власовых работали над генетической проблемой человечества.
– Семен? – Улитка внутри слегка высунула голову из панциря, пообещала КИРе продолжить работу на следующее утро и, вместе с тем, узнать поближе странного человека, что заглянул вглубь биоина с одного взгляда, глубокого и бесцеремонного. Казалось, Павлов сам испытывал то же, что и Власов, но как он избежал замены? В замкнутой системе, где удовольствия распределялись равномерно на каждую долю личности, где виртуалка была бесплатной и даже обязательной альтернативой развлечений, поведение этого странного человека – как минимум необычно. И странно. А еще страннее, что он, совершенно чужой мужик, просто заглянув в глаза, смог понять Антона. Его мысли и чувства, его терзания и видения. И поэтому биоин решился.
– О! Шестьсот Первый! – воскликнул Семен. Власов вновь растерялся, но контроллер вдруг улыбнулся. Алые губы растянулись вширь в зарослях кучерявых и спутанных волос. – А! Не удивляйся! Я контроллер, и мне позволено чуть больше. Всего-то.
– Я… – начал Антон и стушевался. Что говорить дальше? Но мужчина по ту сторону экрана сказал за него.
