– Очень надеюсь на это, – усмехнулся Сайто.
Я бросаю на него свой самый возмущённый взгляд.
– Ну во-о-о-от, – продолжает Сайто, – что касается Африки и небольшой части Азии, в которую входят страны от Египта, расположенного на обоих континентах, до Афганистана – ситуация обратная. Африканский континент вместе с несколькими присоединёнными к нему странами теперь называется «Шумер» и находится под эгидой землян. Северная Америка, населённая в основном людьми, называется «Кауашешкунат». Как и Шумер, Южная Америка, называемая теперь «Мицтли», находится под властью шумеров. В геополитическом плане Мицтли считает Кауашешкунат своим заповедником.
Новый взрыв смеха с моей стороны. Я чувствую, что Сайто не собирается долго меня терпеть.
– Извини, но признайся, что это смешно! В наше время именно Соединённые Штаты считали Южную Америку своим заповедником. Всё-таки это ирония судьбы.
– Она права, – хихикнула в свою очередь Эмма.
Внимательно изучив мою реакцию, спустя несколько мгновений Сайто ответил:
– Я согласен. Теперь, если Айзада позволит мне закончить, я смогу объяснить вам всё остальное.
– Слушаю очень внимательно! – заявила я с ангельской улыбкой, хлопая ресницами.
– Океания сейчас свободна, а Гайст состоит из стран Северной Европы, помимо Германии, Бенилюкса и Швейцарии. Эти два континента населены землянами и людьми поровну. Вы догадываетесь, что это значит?!
– Что это наиболее гармоничные территории на всей планете с точки зрения межвидовых отношений?
– Вот именно!
Ах, эта Эмма… Какая хорошая ученица. Но мы обе теряем улыбку, когда Сайто заканчивает этот «урок истории»:
– Другие европейские страны, включая Францию, – мрачно объявляет он, глядя нам прямо в глаза, – стали местами заключения.
– Повтори-ка? – попросила Эмма.
– Все эти древние народы отныне называются Кректами, – вздохнув, добавил Сайто.
Вау. Как избавиться от утреннего холода? Я также хотела бы знать, почему доктор нашего товарища уже доверяет ему такую информацию, в то время как мне приходится бороться со своим собственным доктором, чтобы собрать хотя бы немного сведений. Как бы то ни было, сейчас у меня назначена встреча с моим доктором, поэтому мне запрещено что-либо употреблять. Я спрошу всё это у него. Итак, я иду в клинику…
Каждый раз, когда я прихожу в клинику, доктор приветствует меня тёплой улыбкой с маленькими ямочками на щеках. Почему же он такой милый? С тех пор как он заговорил со мной по-русски, произошёл какой-то «щелчок» внутри меня, но я не могу понять, о чём именно идёт речь… Ему всего лет за тридцать, и я воспринимаю его как человека солидного, который, к тому же, привлекает всех своей лучезарностью. Но это также является и причиной, по которой он меня пугает. Я думаю, что такие люди, как он, очень влиятельны. Само по себе это не так уж и плохо, поскольку это естественная особенность, и всё зависит от того, что мы с ней делаем. И несмотря на чувствительность, которую он пытается скрыть, я ощущаю, что он опасен и силён. Одетый в свой обычный белый халат, прикрывающий его безупречную одежду, он ведёт меня в свой кабинет…
Эта клиника и вправду огромна. Она построена по передовым технологиям, её работа немыслима без заклинаний. У каждого реборна есть личный врач и медсестра. Насколько я искренне ценю Эмили – медсестру, которая заботится обо мне – настолько же я очень настороженно отношусь к доктору, когда не занята тем, что думаю о нём, глупо улыбаясь. Кроме того, это меня бесит, потому что я никогда так себя не вела! Возможно, я потеряла все ориентиры, а люди, которых я любила, плохо повлияли на меня, поэтому я ищу эмоциональной защиты. Я даже не знаю, существует ли такой термин, чтобы описать моё состояние… Не всегда очевидно, что я притворяюсь сильной. Но… Хэй, мы должны это делать! Это вопрос выживания!
