«А давай пожрём?» – впервые за последние пару часов что-то сказал Он. «Фух… Живой! Уважаемый, ну что за лексикон? Цыц! Где Ваши манеры? Вы же надысь рычали аки лев! Вы жеж царь!», – торжествующе пронеслось в голове Киры. На кухне противника началось движение. Едва различимый мужской бас вплетался в звук периодически стучащей по тарелке ложки. «Кушай, дорогой! Приятного аппетита! Ты думал, что «впихнуть невпихуемое» – это про анальный секс? Ты просто ещё не пробовал поставить в холодильник все кастрюли с наготовленным за выходные на неделю вперёд… А я пока посплю. Надеюсь, после раннего завтрака ты не пойдёшь на энный круг. Ох, хоть бы Она Его поплотнее накормила…», – самодовольно, зевая, подумала Кира, потихоньку проваливаясь в предрассветную дремоту. В уже наступившем завтра ей предстоял коллапс в виде самого страшного для неё, финального обследования, результатов которого Кира боялась по-настоящему. Ей, как воздух, необходимо было выспаться, чтобы заставить себя вечером поехать на маммографию в полном психическом и физиологическом всеоружии. Наперекор и вопреки. В первую очередь, себе.
Прервавшееся на вырванный кулинарной диверсией непродолжительный сон утро продолжилось для Киры, как ему и полагалось – будильник, кофе, сборы, язык своему отражению в зеркале перед выходом, близость с такими же, как она, спящими на ходу пассажирами в автобусе, а потом и в метро. После недолгих уговоров работодатель вошёл в её положение, и пока не соберутся все необходимые бумажки, устроил Кире оплачиваемую стажировку.
Офис в бизнес-центре. Становящийся привычным ритм рабочей канители. Всё как у людей. Обеденный перерыв начался обыденно. Кира установила в мессенджере статус «Не беспокоить», быстро оделась и вышла на улицу. Столовка располагалась по московским меркам не далеко – пройти квартал в несколько домов, завернуть за угол, перейти дорогу, осилить ещё метров триста и спуститься в небольшой полуподвал, где вечно пахло борщом, компотом из сухофруктов и ещё чем-то с детства знакомым, а потому и волнующе пряным.
Кира, не торопясь дошла до угла, завернула, сделала шаг и замерла от дикой боли, пронзившей подобно стреле всё её тело. Она замерла и, немного отойдя от вызванного приступом внезапного замешательства, осилила ещё один шаг. Очередная волна дикой доли разлилась по её телу. Кира вскрикнула… В голове, словно перепуганные птицы, заметались мысли… Что происходит? Попытавшись сделать ещё несколько шагов и оказавшись ровно посередине улицы, Кира упала на колени. Почему такая боль? Кира, не сдерживая себя, начала кричать в голос… Она пыталась отползти куда-нибудь в сторону, но тело её не слушалось, ноги, как резиновые, подгибались, а все остатки сил забирал крик…
Вскоре на её по-звериному неистовый грай панического ужаса начали собираться немногочисленные прохожие. Кто-то призывал окружающих помочь ей встать, кто-то телефонировал в «Скорую», но сдвинуть Киру с места никто так и не осмелился. То ли от истошности её крика, то ли в силу собственной дряхлости, на дорогу метрах в двадцати от Киры с треском рухнула старая толстая ветвь и тут же перегородила проезжую часть. Начала собираться пробка. Остановившие своих железных коней водители в большинстве своём оставались в своих блестящих автомобилях. Самые торопливые вылезали наружу и пытались убрать препятствие с дороги, но, несмотря на казавшуюся трухлявость, деревяга была достаточно полновесной для того, чтобы оказаться автовладельцам не по силам.
