– Много чего накупил?
– Много – немного, а на хорошую цену. Она ему пальчиком на вино французское показала, он и взял бутылку, а там цена под тысячу, если не больше.
– Он человек не бедный и может себе это позволить.
– Я за ними в очереди на кассу стояла, когда он расплачивался. На одной карте у него не хватило средств, и он даже растерялся. Но потом достал другую. А эта стояла рядом – вся такая скромная из себя… И еще говорит ему: «Иван Иванович, купите мне еще шоколадку по акции, пожа-алуйста…»
– Он Иван Андреевич… Погоди, у него было две карты?
– А что в этом особенно: у меня тоже две, одна, правда, кредитная.
– Ничего, конечно, в этом нет. Так купил он ей шоколадку?
– Взял и шоколадку, и что-то еще по акции. Она сразу отошла к выходу. Так он еще купил эти… даже неловко говорить… Короче, купил еще презервативы. Быстро схватил так и спрятал потом в бумажник. Стыдно, наверное, ему было при всех это покупать. Зачем ему, ведь пожилой человек? Ему лет пятьдесят уже, наверное.
– Шестьдесят один год, – уточнил Николай, – но ведь любви, как говорят, все возрасты покорны.
– Да какая это любовь! – возмутилась Лена. – Я эту убитую не знала. Разве что видела с писателем тогда да до того еще пару раз – теперь и не упомню, но про нее всякое рассказывали. Официально она нигде не работала, а на что жила, спрашивается? Собаками торговала, но на это не проживешь особо – так, чтобы по кабакам разгуливать, а она ходила в «Вертолет» и в другие заведения. Там романы крутила. Мужики за нее платили, а уж как она потом…
– Борщ обалденный! – восхитился Францев. – Как и всегда, но сегодня он какой-то особенный.
– А я в него немного белых грибов добавила, – улыбнулась жена.
– А с кем она по кабакам шастала? – вернулся к теме участковый.
– Да я откуда знаю – мы ж туда не ходим. Но, по слухам, она крутила с Артемом Головкиным, который был любовником Варьки – хозяйки нынешнего «Вертолета». За что Варвара приказала Холодцу избить Артема.
– Я слышал про это. Но обоих молодцов я не знаю – они не местные.
– А ты у Марины на рынке спроси.
– У какой? Их там две: одна носками и трусами торгует, а вторая рассадой, цветами, грибами и фруктами из сада. И обе на контакт со мной не идут.
– Которая носками – это Марина Теплушка, а вторая Марина Гогольшвиндер. Первая переживает, что на нее мужчины не клюют, вторая говорит, что ей мужики не нужны вовсе, потому что в свое время она ими объелась. И теперь для Гогольшвиндер самое важное – это дочка и внучка.
– Надо же какая правильная! Непонятно только, зачем она в неурочное время на площади самогонкой торгует. А почему вдруг Гогольшвиндер?
– Так она сама так выражается, когда происходит что-то ей непонятное, так говорит: «Это просто Гогольшвиндер какой-то!» Они с Варварой-кабатчицей были подружками с детства. Но потом их пути разошлись: одна ушла в большой общепитовский бизнес, а вторая на рынке торгует чужим товаром. Да и самогонку она не сама гонит, ей дают под реализацию, как и рассаду. Ты-то сам чего ее не штрафуешь?
– Чтобы меня весь городок ненавидел?!
На этом разговор о служебных делах Николая был завершен, но, когда отобедав, Николай подошел к Лене и наклонился, чтобы поцеловать любимую жену, она вдруг отстранилась и произнесла с улыбкой, но достаточно серьезным тоном:
– Вот что я скажу тебе, любимый: привлекай-ка меня к оперативной деятельности. У меня времени много: я в декретном отпуске. Детей накормила, спать уложила и буду все анализировать. Я дедуктивный метод применять умею. Я в детстве очень любила детективную литературу: Шерлока Холмса всего прочитала, а потом и Агату Кристи, и про Перри Мейсона, и про патера Брауна… Всех уж и не упомню.
