– Как хорошо вы выглядите, – сказал он, – такое ощущение, что молодеете с каждым годом.
– Увы, увы, увы, – замахала руками женщина, – время мне неподвластно. За последний год прибавила в весе, немного, но избавиться не могу от лишних килограммов. Вот Люба у нас действительно молодец – в свои сорок пять такую фигурку сумела сохранить.
– Сорок пять? – удивился Карсавин. – Думал, ей больше. Когда мы с ней познакомились… – Карсавин начал загибать пальцы, – много лет назад, она уж и замужем успела побывать, и в цирке поработать.
– Вы к нам по делу или просто отдохнуть? – обратилась Виолетта к Павлу.
Кудеяров хотел сказать, что просто приехал подышать свежим воздухом, потому что в столице нет такого аромата хвои. Хотел, но не успел, Иван Андреевич ответил за него:
– Паша здесь по делу, он будет заниматься расследованием убийства Али.
Соседка вздохнула:
– Хорошенькая была девочка.
– Ну да, – согласился Карсавин, – о мертвых либо только хорошее, либо ничего, кроме правды. А мне и сказать-то толком про нее нечего.
Кудеяров удивился, но виду не подал: ведь совсем недавно этот человек нахваливал молоденькую соседку.
– Как нечего? – наивно удивилась Виолетта. – Она же к тебе бегала, ведь ты местная звезда. Ты да Вадим Катков. Ты литературная звезда, наша гордость. Катков – звезда эстрады. Ну, к Вадику она не особенно подкатывала, понимая, что конкуренция уж больно высокая. А к тебе заскакивала почти по-свойски.
– Пару-тройку раз если только.
– Так она мне сама говорила, что давно хотела познакомиться, ведь ты с ее папой был в дружеских отношениях.
– Кто?! – возмутился Иван Андреевич. – Да я видел его пару раз в жизни. Да и когда это было – сорок лет назад. Даже сорок с лишним лет.
Хозяин дома обернулся к Павлу:
– Представляете, я так был дружен с ее папой, что с трудом вспомнил, кто это. Я в школе учился, и к нам пришел студент-филолог – начал вести у нас ЛИТО – литературное объединение для начинающих писателей. Про себя он рассказал, что сам публикуется с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, когда молодежная газета напечатала его стихотворение к юбилею советской власти… Это были и в самом деле просто замечательные вирши!
Сотрясая дали и просторы,
Не один десяток лет – шестой
Все звучит, звучит с «Авроры»
Легендарный выстрел – холостой.
Иван Андреевич выдохнул и продолжил:
– И эту двусмысленную и даже провокационную чушь и в самом деле опубликовали. Вероятно, потом посадили главного редактора или ответственного секретаря.
Иван Андреевич рассмеялся.
– Но ведь ты… – начала было Виолетта.
Но писатель не слушал ее.
– Он и потом писал такую же ерунду, и самое удивительное, что у него выходили поэтические сборники. Вот послушайте…
Помарки нет в анкетных данных,
И нет проблем в открытьи виз.
Они сидят на чемоданах
И ждут путевки в коммунизм.
Карсавин снова засмеялся и воскликнул:
– Во как! Графомания высшей пробы, и хоть идеологически все выдержано, но бездарность невероятная! Но публикации у него были: пару-тройку книжонок он издал, вступил в Союз советских писателей. Восторженные литературные барышни смотрели ему в рот. Его же настоящее имя – Борис Евсеевич Шейман, но для литературы это совсем не годится, и он взял себе звучный псевдоним – Ростислав Майский.
– А почему у девочки была другая фамилия? – удивилась Виолетта.
– Папа так и не сделал ее маме предложения. Даже не жили вместе и после того, как вторая дочка родилась. И вообще, мама с дочками в Череповце, а престарелый любимец муз в Северной Пальмире. Я вообще про него и думать забыл, а потом как-то Алечка подходит на улице, ресницами хлоп-хлоп и говорит: «А мне папа про вас рассказывал».
