Не заостряя внимание на секретности, и, проигнорировав мой вопрос, Баск снова вернулся к насущным вопросам, считая объяснения главы разведки исчерпывающими.
– Господин Алкай…
– Просто Алкай, ваше величество.
– Тогда просто владыка или Алибаскаэль, как вам будет удобно, – вернул любезность светлый. – Так вот, я приглашаю вас погостить во дворце столько, сколько вы захотите, – Алкай хотел что-то возразить, но Баск прервал его порыв, подняв руку, и продолжил, – поверьте, здесь есть на что посмотреть.
– Благодарю за гостеприимство, владыка, – решил за лучшее согласится огонек.
– А меня никто не просветит, куда наша рептилия уползла? Неужто под очередной тепленький камень? – задала еще один мучавший меня вопрос я.
И правда, с самого падения и дальнейшего передвижения в повозке мои глаза не наблюдали этого индивидуума. А я внимательная.
– Салван вернулся ко двору доложить о ситуации на западе, – спокойно, не обращая на мою подколку внимания, ответил учитель.
– И как он туда вернулся?
– Портал, – как само собой разумеющееся, ответил Широ.
Конечно, у нас портал на каждом углу открывают и закрывают все кому не лень. Это ж ерунда. Эльфы все ликановы архимаги с кучей силы. Мысли в моей голове так и исходили сарказмом, но вслух я этого не говорила. Так кто же подсобил рептилии?
– Я разрешил, – ответил на еще не заданный мной вопрос владыка. И вправду хорошо меня знал. А вот Широ напрягся и настороженно покосился на Баска. Орк их поймет, главное василиска сплавили.
– Ну и ладушки, уж больно рожа у него кислая. Пусть лучше у себя морозит подчиненных, – закрыла тему я.
О статусе Салвана при дворе я узнала буквально по приезде, когда Широ отчитывался о пятидесяти годах разведки главе Совета. Тогда я и расспросила светлого о рептилии. Василиск у нас оказался начальником тайной охраны Марона. Не ожидала я такого, думала, он простой разведчик, но нет. Полноценный вассал.
– Еще вопросы остались? – спросил Баск. Все промолчали. – Тогда прошу нас извинить, господа, ваше высочество. Нам с моими разведчиками нужно поговорить. Суа, может, к твоему тайному рабу.
Надежда на мирное окончание беседы скоропостижно скончалась.
– Владыка, вам незачем утруждать себя и покидать это место. Мы все устали и предпочтем отдых праздной беседе. – Феникса поддержали все, кроме обреченных остаться. – Мы покинем вас. Спокойной ночи, ваше величество.
– Алибаскаэль, – напомнил владыка. – И вам спокойных снов, принц.
– Просто Ласкан, ваша банши меня вообще птичкой или чудом розовым называет. Принц теперь звучит, скорее, как насмешка.
Спасла меня птичка от неминуемого скандала на почве маньяковского поведения. Умная птичка, опасная птичка. Попала я.
Все поднялись и за Ласканом, как за ведущим, гуськом направились к дверям. Когда же мой кошмарик пообещал подождать меня в моей комнате и закрыл за собой дверь, будучи последним из покидающих Густую Ночь, воцарилась временная тишина.
Треск разрываемых пламенем поленьев был похож на стон души, поглощаемой тьмой. Бесформенные рыжие пальцы обхватывали истончившиеся древесные шеи и медленно, с наслаждением, снимали слой за слоем, оголяя внутренности и пользуясь беспомощностью неподвижного тела. Легкие касания, стелющиеся ласки – так выглядело поглощение со стороны. Но многорукий зверь брал верх не силой, а жаром. Ему не было нужды спешить и рвать податливую плоть в момент. Стихия медлила, продлевала собственное существование. Она дарила свет и тепло, отнимая его у обреченного дерева. Но таков круговорот жизни. В нашем мире процесс поглощения одного сущего другим прекрасен, в нем нет ничего противоестественного. Он – сама жизнь в ее первоначальном виде. Прекрасная и ужасная.
