– Вот! Видишь, что я написала? – хохотнула Зойка. – Ну читай же! «Ближе, конечно же, любовница! Потому что такая мешковина, как жена, не может долгое время быть близкой! А если и близкая, то исключительно как горб – близок и не скинешь. Мужчин тянет к прекрасному!» Видала?!
– И… и это ты написала? – не поверила Катя. – Здесь же какая-то Эфа пишет. И фотография не твоя.
– Да я это! А фотографию можно какую угодно присобачить. А Эфа – потому что змея! Ну? – радостно смотрела на нее подруга. – Поняла теперь?
– Поняла… – насупилась Катя. – Точно, змея и есть. Чего это ты тут всякую хрень пишешь?! Почему это жена – мешковина? А тем более – горб? Мужчин, видите ли, к прекрасному тянет! Ты, что ли, прекрасное?! Чем это ты прекраснее меня? Если я горб, то ты… грыжа! Геморрой!
Зойка фыркнула:
– Ну ты на себя-то посмотри! Вон, прибежала вся из себя в халате! В тапках! А на голове что? Правду надо писать, Катенька.
– Так я ж… я ж к тебе, как к близкой подруге! – задохнулась от негодования Катерина. – А ты-то…
Тут Катя хотела достойно поддеть подружку, но… придраться было не к чему. Зойка хоть и была одного с Катей возраста, и даже в такое позднее время находилась одна, однако ж лицо Зойки облагораживал неброский макияж, волосы были аккуратно уложены, а халатик по длине напоминал мужскую сорочку.
– Ну знаешь… – запыхтела Катя, не найдя что возразить.
Но подруга не слишком радовалась своей мимолетной победе, на Катю сейчас она и вовсе не обращала внимания, куда больше ее занимало то, что творилось на мониторе компьютера.
– О! Смотри! Сейчас налетят! – радостно потирала она ладошки… – Тайечка сейчас напишет, что я стерва… МарКиса… она просто отшутится… Королев тоже сейчас какую-нибудь остроту отпустит… а вот Папант, он у нас романтик, он включаться не будет, он не любит ссор. Лучов съязвит, но так, не слишком обидно, он у нас воспитанный товарищ, я его вообще почему-то люблю… а вот Звездана, та поддержит на все сто!!!
– Господи… и ты их всех знаешь? – удивилась Катя. – И как только запоминаешь?
– Нет, я не всех знаю, но эти… они уже родные… – не могла оторвать взгляда от монитора Зойка. – Во! Смотри, точно! Пишут! Аля написала: «Любовниц мне жалко, у них нет будущего». Ха! Жалко ей! Сейчас я ей напишу!
– И правильно! – вскинулась Катерина защищать незнакомую Алю. – И… только посмей ей чего-нибудь написать, ясно тебе?!
– Конечно, напишу! – уже строчила по клавиатуре Зоя. – А мне вот жен жалко! Так… сейчас так и…
– А чего это тебе жен жалеть? Правильно пишет эта… девочка!
– Этой девочке уже тридцать восемь! Здесь все примерно нашего возраста, – буркнула Зойка. – И пишет она неправильно! Чего меня жалеть? Я вот когда женой была – тогда да! Когда Колька мне изменял, как кобель, тогда надо было жалеть! Когда я вся мучилась, его поджидая, тогда надо было! А теперь – ха! Да теперь я сама какого угодно Кольку уведу! Да ты на себя посмотри! Чего пришла-то? Потому что мешаешь всем! Ну ладно – девчонкам, у них своя жизнь, а ты уже того… со своими принципами им только свет застилаешь. А чего ж Димочка?! И кого из нас жалеть надо?! Ко мне вот сейчас дружок придет, цветы принесет и будет всю ночь говорить, какая я прекрасная! А тебе кто скажет? Муж, что ли?
– А моему не надо говорить! Он делами доказывает, что лучше меня для него никого нет, ясно! А твой… всю ночь будет лапшу на уши вешать, а утром… да утром он и как звать-то тебя забудет! У него таких, как ты!
