– Сейчас. Еще немного посижу и пойду. Твой живот как подушка. Так мягко! И урчит интересно! Как мой кот. Который в детстве у меня жил.
В кабине стало зябко. Ирек завел мотор, включил печку и вспомнил про обед, который ему завернула Амина.
– Ты голодная? – спросил он.
– Да.
Мужчина достал пластиковый контейнер с картошкой и мясом. Открыл бардачок, поискал там ложку. Достал, осмотрел ее и дал девочке, подумав, что сам никогда не будет из нее есть.
– Подогреть негде, жаль, – сказал он. – Зато чай в термосе теплый. Постой, я машинку в кузов уберу, и ты сядешь.
Но девушка не пустила. Она уселась к нему на колени.
– Не выходи. Не надо. Я похаваю быстренько и уйду.
Ирек спорить не стал и налил в крышку от термоса чаю. И снова подумал, что купит новый термос, а этот выбросит.
– Вкусно, – сообщила девочка. – Жена готовила?
– Дочь.
– Сколько лет?
– Скоро будет двенадцать.
– Салага! – весело хохотнула она и отправила в рот очередную ложку картошки.
– А тебе сколько же?
– Мне скоро шестнадцать.
Ирек похолодел от того, что только что надругался над всеми женщинами во Вселенной, над их голосами и смехом, над их первыми поцелуями. Новая волна непростительной ошибки, бреда и испуга обрушилась на него. Он ясно представил, как кто-то обидел его Амину – не так зверски, как он эту девочку, а словом. Или толкнул. Иреку захотелось разорвать такого человека! И вообще подраться с кем-то, чтоб их было несколько, чтоб его самого избили до крови и сломали нос.
– Да не очкуй ты! Я уже второй год тут.
– А школа как же?
– Бываю там иногда.
Бог мой, куда все катится? Или земной шар завращался в другую сторону? Всем наплевать на то, что два ребенка мерзнут на зимней трассе и занимаются убийством будущего своего материнства, закладывают ненависть ко всем мужчинам! К жизни! Взращивают обиду на весь мир! Есть ли у них братья, отцы? Куда же они смотрят?!
– Спасибо. Вкусно, – похвалила девушка, – а сладкого у тебя, случайно, нет?
Ирек порылся в бардачке и извлек оттуда пару завалящих карамелек.
– И все? – недовольно сказала девушка. – Ты своей дочке не купил, что ли, ничего? Мой папа всегда нам приносил что-то вкусное за пятерки!
Ирек хотел спросить: где же теперь ее папа, но навалилась новая тоска: почему он ничего не купил Амине с Муниром? Когда в последний раз покупал? Только привозил необходимые, совсем неинтересные детям продукты.
Он раскрыл дверь, выскользнул из-под девочки, вынул ее из кабины и на руках понес к кузову. Водительская дверь захлопнулась сама. От ветра.
Мужчина поставил девушку на землю и распахнул кузов. Распахнул так, будто это был вход в огромный зал, где проходит бал. И неожиданно для самого себя поцеловал ее как любимую женщину – так он просил прощения за себя и за всех мужчин. Не совсем ему было ясно, кто перед ним: девочка, которой надо почитать сказку, или уже женщина, которой надо подарить цветы. Кажется, девушку никто еще так не целовал. В первое мгновение она растерялась, а потом стала отвечать мужчине. И они целовались под снегом на ветру, возле раскрытых дверей кузова, а дым из выхлопной трубы одурманивал им ноги. Ирек больше не боялся заразиться, он даже хотел этого – измучиться чем-то физически, чтобы воспарить наконец душой. Он пытался зацеловать в себя всю девочкину боль: он взрослый мужик, он справится, а ей еще жить, если не сгубит себя тут…
Вскоре они вернулись в кабину, где посидели еще немного. Ирек стал ерзать и искать повод проститься с девочкой. Она это почувствовала, медленно застегнула молнию своего пуховика и с надеждой взглянула на Ирека:
