– Эх, Серега, – Кравченко хлопнул его по плечу. – Жизнь – хорошая штука. Ну, признайся, хорошая, а?
– Ага, – Мещерский кивнул, преданно глядя на Катю. Поскользнулся и, если бы та его не удержала, шлепнулся бы от полноты чувств и шампанского в сугроб.
Ветер с залива дул все сильнее, но разогретые шампанским они уже не замечали холода. На Петергоф опустилась ночь.
В старом петровском парке было темно и снежно. Темен был Монплезир, темен Большой дворец и дворец Марли. За дворцом Марли узкая тропка, протоптанная среди сугробов, вела к берегу залива и дальше, дальше за ограду парка. Все это напоминало декорации к какой-то таинственной ночной пьесе.
У самого берега вода, как стеклом, была подернута льдом. И там, на льду что-то темнело. Что-то непонятное, бесформенное, уродливое.
Волны залива выбросили на берег мертвое окоченевшее тело.
Мертвеца обнаружили лишь утром – охрана парка наткнулась на него совершенно случайно во время обхода территории.
Девять месяцев спустя
В начале сентября после сухой и ясной погоды в Подмосковье зарядили проливные дожди. И стройка в поселке Октябрьский-Левобережный застопорилась. Прежде в Октябрьском-Левобережном была всего одна улица из двух десятков домов, где жили в основном рабочие Мосводоканала, обслуживающие фарватер и шлюзы на Москве-реке. Но земля начала дорожать, и в Октябрьском-Левобережном, хоть он и был не близко от столицы, вспыхнул, как и по всему Подмосковью, строительный бум. Нашлось немало охотников поселиться в живописной зеленой зоне на берегу канала в нескольких километрах от водохранилища.
С самой весны в Октябрьском кипела масштабная стройка. Начали разбивать участки. Возникали новые улицы, вырастали как грибы коттеджи. С раннего утра и до глубокой ночи по бетонке вдоль канала громыхала строительная техника – экскаваторы, бетономешалки, грузовики с кирпичом, песком, щебнем и гравием.
Богдан Пробейголова ударно трудился в Октябрьском-Левобережном с марта. Сам он был уроженцем Полтавы, в свое время закончил строительное ПТУ, рано завел семью и вот уже который год ездил с родной Полтавщины на заработки в Россию.
Седьмой сезон работал он на столичных и областных стройках и многое успел повидать, ко многому заставил себя привыкнуть. В Октябрьском-Левобережном Богдан Пробейголова и его бригада подрядились строить загородный дом владельцу стоматологической клиники господину Лихитченко. В хозяине Пробейголова нутром чуял своего земляка и при заключении договора найма считал, что уж с земляком-то, пусть и богатым, успешно укоренившемся в Московии, он с хлопцами всегда договорится.
Но дело пришлось иметь все с какими-то представителями, менеджерами, секретарями. Сам хозяин все лето отдыхал за границей и ходом строительства, казалось, совершенно не интересовался. Вилла, судя по всему, строилась на продажу, как вложение капитала. А это значило, что стройка то пузырилась сумасшедшим авралом, то вдруг замирала в ожидании денег, подвоза цемента и приезда архитекторов.
А с начала сентября зарядили дожди. И все как-то замерло в воде и сырости. Сегодня, например, с раннего утра ждали песок, щебень и гравий. Берег канала был низкий, участок решили подсыпать.
Сам участок Богдану Пробейголове нравился. Что ж, хоть и далековато от их москальской столицы, зато тихо. Ширь кругом – леса, канал, водохранилище. Хочешь – в бассейне собственном купайся, хочешь – в бухту иди, плавай, как простой. Загорай – хочешь на лужайке под тентом, а хочешь – на берегу распластайся.
