– Чаю хочешь?
– Не откажусь, если, конечно, это удобно, – поправилась она.
– Все удобно, не волнуйся, – заверила я ее и встала, чтобы приготовить нам успокоительного чаю, так моя бабушка называла обычный черный чай с добавлением мяты.
– Ты ей звонила? – поинтересовалась Марина через минуту.
– Евгении Александровне? – уточнила я и села за стол.
Марина кивнула.
– Звонила.
– И что?
– Честно?
– Лучше честно.
– Хорошо, – вздохнула я. – Значит, если честно, то она уверена, что это никакой не инфаркт, что у Игоря было замечательно здоровое сердце и что… – Я немного смутилась, – и что ты имеешь самое непосредственное отношение к его смерти.
– Я? – ахнула Марина и побледнела. – То есть как это?
– Ну, этого она и сама еще не знает, – с легкой усмешкой произнесла я. – Но зато она намерена это узнать. Грозилась, что выведет тебя на чистую воду, что этого так не оставит, ну и прочее, и прочее…
– Подожди, – рассеянно проговорила Марина. – А почему она так решила? Зачем мне это? Ведь я же любила его! Мы хотели пожениться… – В ее бездонных глазах заблестели слезы.
– А ты не догадываешься? – поинтересовалась я, пристально глядя на Марину. Неужели она ничего не знает о завещании?
– Нет, – ответила она твердо, а я задумалась, уж не врет ли она и стоит ли мне говорить ей о завещании.
– Тетя твоего гражданского мужа уверена, что он отписал тебе все свое имущество, – Я решила все-таки сказать об этом.
– Что? Что ты сказала? – удивилась Марина.
– То, что он все завещал тебе, все, что имел, понимаешь?
– Но с чего ты это взяла?
«Да нет, – подумала я, – вроде не похоже, чтобы она играла, притворялась, хотя…»
– Так ты ничего об этом не знаешь? – уточнила я.
– О чем об этом?
– О завещании, Марина, – произнесла я. – Тетка Игоря сказала, что незадолго до… Словом, что буквально месяц назад он ей сам сказал, что составил завещание и что главной наследницей по нему получаешься ты.
– Нет, Ира, ты что-то путаешь. – Марина произнесла это с таким видом, что я ей невольно поверила. Даже если это и игра, то как гениально сыграна!
– Почему? – все-таки поинтересовалась я. – Неужели он не мог тебе ничего завещать?
– Не знаю, мог или нет, но мы с ним никогда ничего такое не обсуждали. Да, последнее время мы все чаще стали задумываться о том, что надо бы пожениться официально, даже решились на это, чуть ли не дату назначили, но завещание… Нет, – покачала она головой. – Я даже не подозревала, что оно у него вообще есть.
– Что ж, зато об этом знала его тетя, – проговорила я. – И она, между прочим, уверена, что и ты была в курсе. А еще, что ты его никогда не любила, что жила с ним ради денег и что, узнав о завещании, каким-то таким образом изловчилась и устроила ему инфаркт. Извини, но это ее версия. Поэтому она намерена вывести тебя на чистую воду и даже просила тебе это передать, чтобы ты, так сказать, не расслаблялась.
– Спасибо, – невесело усмехнулась Марина, – за то, что передала.
– Не за что, – вздохнула я, встала и налила нам настоявшегося уже чая.
– Спасибо еще раз, теперь за чай, – произнесла Марина, глядя в кружку. – Только пусть она выясняет, что хочет, и вообще строит какие угодно версии, но только я здесь совсем ни при чем… Надеюсь, ты-то мне веришь? – Она несчастно взглянула на меня.
Я вспомнила все, что случилось нынче в студии, и кивнула. Уж не знаю, какая у Марины была отметка, когда она училась по системе Станиславского, но только поверить ей очень хотелось. И потом, я ведь уже говорила, что она мне нравилась.
